05.09.2011 | Колонка / Общество

Все сложнее, чем кажется

Я не согласен на это деление

Мне представляется важным, что «Ежедневный журнал», позиционирующий себя как свободное интеллектуальное и либеральное издание, не первый месяц ведет откровенную дискуссию по палестино-израильскому вопросу. Потому что этот конфликт, далеко на самый кровавый и не самый масштабный (другие конфликты, в других местах земли, прежде всего в Африке, влекут за собой куда больше жертв, но не привлекают к себе такого внимания), имеет огромное символическое значение в современном мире. Именно палестино-израильское противостояние разделило весь мир, в том числе либеральную европейскую и американскую интеллигенцию, на две части. Причем очень часто деление проходит по живому. Так, два французских гения Мишель Фуко и Жак Деррида поссорились навсегда после войны 1967 года — один стал на сторону Израиля, другой на сторону палестинцев. И договориться они до самой смерти не сумели. Потому что договориться действительно трудно.

Этот конфликт чаще всего сравнивают с семейной ссорой. Он сказал: «Толстая дура», она сказала: «Вонючий кобель», он хлопнул дверью и ушел, она выбросила его вещи на помойку, он нашел себе молодую, она теперь не разрешает ему видеться с детьми, и так далее.

Если все зашло так далеко, то помирить две враждующие стороны уже почти невозможно. Потому что каждый настаивает на своей правоте и отступать не намерен.

Куда отступать Израилю, который со всех сторон окружен враждебными к нему странами и народами и боится, что любые уступки с его стороны приведут к тому, что его сотрут с лица земли, как обещал далеко не только сумасшедший Ахмадинежад. Куда отступать несчастным крестьянам-палестинцам, которых согнали с их земли и не пускают на родину, у которых нет ничего, даже своего государства, которых на самом деле действительно не любит почти никто и прежде всего братья-арабы, которым палестинцы всегда только мешали и мешают. У каждой из сторон есть свои исторические и нравственные доводы, у каждой есть свои религиозные и этно-географические мифы, доказывающие ее стопроцентную правоту и такую же очевидную неправоту противной стороны.

Но обыкновенный житейский опыт показывает, что чистопородное зло и добро в этой жизни встретить не так-то просто. Гитлеры и Сталины на дороге не валяются. Обычно же (в человеческой натуре и в истории) все перемешано, на что обратил внимание наш Толстой, заметив, что люди, уверяющие в любви к человечеству и нравственности, очень часто оказываются лицемерами, а вот те, кто признается в себялюбии, не менее часто способны к поведению во всех смыслах жертвенному.

Я это к тому, что конфликт между евреями и палестинцами не является конфликтом между злом и добром, и зла, и добра много на каждой стороне. И если считать иначе, то этот конфликт останется все таким же неразрешаемым, каким он видится сегодня слишком многим.

Зато если он предстает перед вами как конфликт хороших евреев и плохих палестинцев или наоборот, то тогда все оказывается вроде бы просто — ведь на стороне добрых и справедливых всегда быть приятнее, чем на стороне коварных и жестоких.

Именно такой мне видится позиция, изложенная в статье Александра Подрабинека, человека не только мною уважаемого за доблесть и прямоту, но и просто глубоко симпатичного. Самое смешное, что лет пять назад (до своего появления в Америке) я бы не думая подписался под каждым его словом, ибо относился к этому конфликту столь же (простите, Саша) упрощенно, как к конфликту между цивилизацией и варварством. Мирные, интеллигентные и, по крайней мере, цивилизованные евреи с трудом отбиваются от кровожадных варваров-палестинцев, которым не то что государство — место разносчика пиццы-хат можно доверить с большим сомнением.

Почему я так считал? Потому что таков либеральный и совершенно произраильский (и соответственно антипалестинский) интеллигентский миф, который в России считается своего рода кодом для распознавания людей рукопожатных. А как иначе можно было считать, когда антисемитизм в советское время был государственной политикой, поддержанной позорным энтузиазмом миллионов? А мечта евреев о собственном государстве, особенно после Холокоста, казалась реальным воплощением мечты о справедливости. Мол, само собой разумеется – где же еще устраивать землю обетованную для вечно гонимых странников, как не на исторической земле Библии. Вот только тех, кто жил на этой земле вдвое дольше, чем русские в России, забыли спросить: а вы хотите, чтобы на вашей голове был построен дом для пришлых людей?

Почему у меня появились сомнения в безусловной правоте Израиля и столь же монохромной неправоте палестинцев? Я начал смотреть совершенно произраильское русское телевидение в Америке (кем оно финансируется, я не знаю, да для меня это не так и важно).

И вот что обнаружил: подавляющее большинство репортажей об этом конфликте по форме представляют собой грубую и неуклюжую советскую агитку. Именно так, в жанре знаменитых псевдодокументальных черно-белых «Хроник дня» преподносится это противостояние, а у меня на подлый советский агитпроп свой нюх.

И все, понимаете, началось с этого дурацкого вопроса: если на вашей стороне правда, зачем вы так откровенно врете? Зачем нужно мазать все только двумя красками — черной и белой, зачем все так упрощать, когда мир — по опыту — куда сложнее? Стилистическая ложь самая откровенная. И легко распознаваемая.

Так я стал писать книгу «The bаd еврей», после появления которой в Сети у меня почти мгновенно стали выпадать статьи из готовых научных сборников в России, со мной стали разрывать договоры издательства на почти готовые книги. А все из-за того, что я — еврей по паспорту, но человек глубоко нерелигиозный — позволил себе считать, что Израиль не белый пушистый зайчик. Я не встал на сторону палестинцев, я ведь не политик, хотя ко мне обращаются известные правозащитные организации, и я их поддерживаю, если считаю, что они правы. Я — исследователь и наблюдатель. Я ничего не решаю в этом мире и ничем не занимаюсь, кроме осмысления вещей сложных в попытке описать их хотя бы чуть более отчетливо.

Я ни разу не поставил под сомнение право Израиля на существование, но должен сказать, что не считаю форму этого государства — еврейского, мононационального — справедливой, в том числе для сотен тысяч бывших его жителей, палестинцев, у которых нет сегодня никакой возможности вернуться к своим брошенным домам. Мне кажется неприемлемым утверждение, что, мол, они сами добровольно покинули свои дома, а не уносили ноги во время наступления ЦАХАЛа — израильской армии. Представьте себе, что где-нибудь на земле, особенно на таком ее пятачке, где тысячелетиями перемешивались народы и страны, возникает мононациональное государство, которое делит людей по сорту в зависимости от национальности? Мне, русскому интеллигенту, это отвратительно.

И мне также отвратителен еврейский национализм, как и любой другой, а формула его проста: писай в глаза — божья роса. Я прожил немало: я встречал евреев честных и прямых, встречал и мерзких приспособленцев, готовых прислуживать любой власти, лишь бы быть в фаворе.

И почему государство, состоящее из евреев, должно быть лучше любого другого, где евреи, скажем, будут жить вместе с палестинцами и не считаться номером первым?

Бродскому, неслучайно отказавшемуся от многочисленных приглашений посетить Израиль, приписывается утверждение типа: приехав в Америку, я был изумлен тем, как здесь все поделено — на евреев и всех остальных. В любом случае я не согласен на это деление. Мир делится не на евреев, русских, арабов, французов и так далее. То есть такое деление тоже возможно, но оно самое примитивное и постыдное. Если и делить мир, что делать на самом деле необязательно, то на тех, для кого все просто, и на тех, для кого все сложнее, чем кажется.

Источник: "Ежедневный журнал", 2 АВГУСТА 2011 г. ,