21.02.2011 | Кино

Берлинский фестиваль как он есть

Что стоит смотреть — советы от кинокритика.

Берлинская киностена. Несмотря на то что мировой кинематограф переживает не лучшие времена, 61-й Берлинский кинофестиваль, в минувшее воскресенье объявивший своих победителей, показал много интересных и актуальных фильмов. А самое главное достижение Берлинале — он как никто умеет увлекать в кино публику.

Жаль, что в конкурсную программу Берлинале не попала «Мишень» Александра Зельдовича — антиутопия, действие которой разворачивается в России 2020 года, ставшей наполовину Китаем, а на вторую половину — дорожным придатком большого мира, автобаном из Китая в Европу и обратно. Этот фильм показали в берлинской «Панораме». Попади «Мишень» в конкурс, у нас было бы больше шансов на призы. Но в конце концов не призы определяют уровень фестиваля.

Сюжет Миндадзе

Фильм знаменитого сценариста, а теперь и режиссера Александра Миндадзе «В субботу» оказался всего лишь третьим нашим (после сокуровского «Солнца» и фильма Алексея Попогребского «Как я провел этим летом»), включенным за последние десять лет в конкурсную программу Берлинале. В середине 2001-го место директора Берлинале обрел Дитер Косслик. Когда Косслик осел на своем посту, в российском киномире почему-то вознадеялись, что Берлинале переориентируется на наше кино. Ничего подобного. На русское, а еще прежде советское кино ориентировался прежний директор Берлинале Мориц де Хадельн. А Косслик как ушлый менеджер нового поколения поддерживает интересы национальной киноиндустрии. В конкурс попадают прежде всего те фильмы (неважно из какой страны), в которые вложены немецкие деньги.

Поэтому резонно предположить, что фильм Миндадзе был отобран в конкурс нынешнего Берлинале не только из-за своего качества, но и потому, что одним из его производителей стала крупная германская компания Bavaria Film. Проблем две, и обе, к сожалению, на сей момент неразрешимы.

1) Ошибка пиарщиков. В Берлине фильм Миндадзе подавали как первое игровое кино про чернобыльскую трагедию. А в фильме — очень мало горящего реактора, зато есть мечущаяся камера в духе фон Триера рубежа нулевых, которая пытается поймать и зафиксировать лицо главного героя, молодого партработника. Он одним из первых узнает о чернобыльской катастрофе и не понимает, что с этим знанием делать. Публика во время просмотра теряется, поскольку ожидала чего-то иного.

2) Ошибка критики. У нас фильм Миндадзе с ходу воспели, объявили не просто гениальным, а сверхгениальным, доступным для понимания только особо продвинутой аудитории. Причем русской. Западу-де фильм не понять, поскольку он, в частности, о том, что только героизм и близость смерти делали советских людей свободными.

Объяснение — отличное. Беда только в том, что «В субботу» — один из тех фильмов, говорить о которых интереснее, чем смотреть. Трактовки которых интереснее замысла.

При этом фильм не укладывается в декларируемый замысел. Автор этих строк, например, склонен трактовать безумства главного героя, который почему-то не бежит из зараженного города Припять в первые сутки после аварии, не его тягой к героизму, а исключительно его отчаянием. Он уже понял, что схлопотал такую дозу радиации, что фактически умер. Поэтому все его безумства — драки, пьянство, попытки вытащить с собой из города почти случайную девушку, довыяснение отношений с ресторанным ВИА, в котором он когда-то играл и который потом, как партработник, идеологически предал (в 1984-м, при Черненко, о чем юное поколение не знает, шли атаки на рок-музыку, под нее попали и самые что ни на есть дурацкие ВИА, вокально-инструментальные ансамбли) — это безумства человека, осознавшего, что ему хана и вся его жизнь прошла бездарно. И сам он тоже бездарен.

Иранский сюжет

При всем том фильм Миндадзе — один из трех самых значимых в нынешнем берлинском конкурсе. Второй, без сомнения, — иранский «Развод Надара и Симин» режиссера Асгара Фаради. После просмотра этой картины думаешь о том, что Иран — очень странная страна. Потому что там сажают режиссеров за оппозиционность (как посадили Джафара Панахи, который символически включен в список жюри этого Берлинале), но при этом дозволяют делать очень вольное кино, совершенно недопустимое, скажем, в СССР. Ведь завязка фильма в том, что жена требует развода, поскольку не видит перспективы жить в Иране (ничего себе!), а муж противится, но лишь потому, что не может бросить отца, у которого болезнь Альцгеймера. При этом семья очень обеспеченная. Посмотришь на экран — мы бы так жили! По меркам Европы, верхний средний класс.

Содержание фильма очень накрученное: такой психологический триллер, которому берлинский зал устроил многоминутную овацию. Одно кажется очевидным: иранское кино очень сильно повлияло на современное европейское и даже отчасти американское. Оно раньше выработало тот псевдодокументальный стиль, который потом начал использовать весь киномир.

Иранское кино остается неизменным уже лет пятнадцать — в его фирменном духе сделан и «Развод Надара и Симин». Никаких спецэффектов, никакой бьющей на эмоции закадровой музыки, все выглядит так, словно это подсмотренная настоящая жизнь. Актеры словно бы и не играют — это живые настоящие люди. Без иранского кино не было бы ни датской «Догмы» (Ларс фон Триер, Томас Винтерберг и др.), ни бельгийских знаменитостей братьев Дарденнов, ни, кстати, фильма Миндадзе «В субботу», который наследник той же традиции.

Сюжет Белы Тарра

Но если иранский фильм просто хорош, то другой конкурсный фильм «Туринская лошадь» венгерского культового режиссера Белы Тарра… страшно произносить это редкое слово… гениален. Он обманывает опубликованным в фестивальном каталоге синопсисом, который (в виде закадрового рассказа) предваряет и сам фильм. Речь, дескать, об истории с Фридрихом Ницще, на глазах которого, когда он находился в Турине, извозчик избил остановившуюся лошадь. После чего Ницше зарыдал, обнял лошадь за голову, навсегда замолчал и закончил жизнь в лечебнице для душевнобольных.

Но никакого Ницше в фильме нет. Лошадь — есть и «сыграна» некой анонимной лошадью потрясающе: в ее глазах такая безысходность, что даже рыдать не хочется. Хочется попросту лечь и забыться.

Потому что черно-белый фильм Тарра, в центре которого нищие крестьяне, хозяин лошади с высохшей правой рукой и его дочь, а также их непонятные (если пытаться понять время) дом и двор, где стылый осенний ветер вечно гоняет смурные падшие листья, это фильм о смерти, об окончательной гибели мира, после которой не последует ничего. Фильм делится на шесть дней. Были шесть дней творения — тут шесть дней умирания. Люди еще надеются, а будущего уже нет, и первой это чувствует именно лошадь, которая перестает пить, есть, двигаться и только тоскливо глядит в стойле глазами, закованными в шоры. При этом в фильме — почти никаких слов. И только два взрыва диалогов, пародирующих философию Ницше и означающих примерно следующее: философы с их жестокостью к жизни сами по себе. А жестокая жизнь — сама по себе.

Фильм Белы Тарра напоминает разом о Сокурове, Эйзенштейне, Ханеке, Херцоге, уже упомянутых Дарденнах. Он из тех редких, с которых очень хочется сбежать в первые полчаса, но совершенно невозможно уйти после часа просмотра (а фильм длится два с половиной). Завораживает.

Сюжет города

При всех недостатках Берлинского фестиваля (а к ним относится прежде всего его сориентированность на политику и политкорректность), это лучший фестиваль в мире, если иметь в виду то, как он взаимодействует с собственной публикой и собственным городом. Московский фестиваль сдулся (для публики) до одного-единственного киноцентра «Октябрь», где в большинстве залов нет и двухсот кресел, а главный зал, где идут конкурсные просмотры, на три четверти пуст.

Берлинский фестиваль располагает примерно двадцатью кинотеатрами, многие из которых мультиплексы, в том числе с залами на тысячу мест. И везде очереди за билетами. Везде аншлаги. В этот раз в Берлине придумали выездные красные ковровые дорожки: звезды, в том числе голливудские, посетили в разные дни четыре окраинных кинотеатра, не имеющих к фестивалю ни малейшего отношения. Так настоящий фестиваль завоевывает город и публику. Так Берлинский ежегодно приносит городу примерно ?30 млн (за счет продажи билетов и мест в гостиницах). Для Московского фестиваля это, увы, не урок. Московскому выгодно быть бюджетным и убыточным. Так легче пилить и делить то, что сваливается сверху. Кинофестиваль как способ набивать собственные карманы. Так живем — и будем.

Что еще стоит смотреть из фильмов Берлинале-61:

The Black Power Mixtape 1967–1975

(примерно переводится как «Черная сила, смесь 1967–1975»; секция «Панорама»)

Занятное документальное кино, свидетельствующее о том, что Анджела Дэвис (если кто такую еще помнит) не была изобретением советской пропаганды. Она действительно боролась за права чернокожих граждан Америки, как и два других героя этого фильма, каковыми являются так же чернокожие американские спринтеры Томми Смит и Джон Карлос. Именно они, победив на Олимпиаде в Мехико в 1968 году, легендарно вскинули кулак протеста против американских флага и гимна в честь их победы.

Khodorkovsky («Ходорковский», «Панорама»)

Этот фильм немца Кирилла Туши, снятый за Ходорковского и против Путина, изумительно увлекателен. От него не оторваться. Гигантский контраст с большинством фильмов такого рода (с «говорящими головами», то есть массой свидетелей), даже снятыми на самые горячие политико-экономические темы.

The Devil’s Double («Двойник дьявола», «Панорама»)

Забавный триллер от создателя одного из фильмов про Джеймса Бонда Ли Тамахори, посвященный безобразиям, которые творит в родной стране на рубеже 1990-х сын Саддама Хусейна. Сатира смешана с жутким натурализмом. Фокус в том, что и у Саддама, и у его сына есть двойники. Как говорится в фильме, «так было у Сталина».

Pina («Пина»; официальный показ вне конкурса)

Берлинский фестиваль доказал в этом году, что формат 3D, который прежде считался исключительно попкорновым и коммерческим, может внятно использоваться и серьезным кино. Фильм про Пину Бауш, Моцарта современного танца, снял не кто-нибудь, а классик кино Вим Вендерс. 3D позволило ему передать глубину танцев, которые замышляла со своей труппой Пина Бауш.

Margin Call («Марджин-колл» переводить не надо, это биржевой термин; основной конкурс)

Редкий конкурсный фильм, получивший у международной прессы неплохие оценки. Фильм с Кевином Спейси, Джереми Айронсом, Деми Мур и другими звездами — о 24 часах жизни топ-менеджеров нью-йоркского инвестиционного банка, которые вдруг понимают в сентябре 2008-го, что завтра начнется экономический коллапс.

Coriolanus («Кориолан»; основной конкурс)

Кино продолжает осовременивать Шекспира. Сегодняшние костюмы уже носили на экране персонажи «Гамлета», «Ромео и Джульетты», «Ричарда III», «Тита Андроника», etc. Теперь с автоматами и в шлемах бегают герои «Кориолана». Это режиссерский дебют Рейфа Файнса. Играют — он сам, Джерард Батлер, Ванесса Редгрейв.

Cave of Forgotten Dreams

(«Пещера забытых снов»; официальный показ вне конкурса)

Фильм в формате 3D еще одного немецкого классика режиссуры Вернера Херцога. Его пустили со съемочной командой в пещеру на юге Франции, где в 1994-м были обнаружены самые древние в истории наскальные рисунки, которым примерно 30 тыс. лет. Рисунки — изумительны. 3D было необходимо: передает объемность и рисунков, и пещеры.

Odem/Lipstikka («Губная помада»; основной конкурс)

Печальный фильм про трудную судьбу палестинских лесбиянок при столкновении с израильской военщиной. Тем, кто не знает, что в Палестине тоже есть лесбиянки, напомним — это же Берлинский фестиваль с его суперполиткорректностью. Он найдет что хочешь.

Источник: The New Times, №06, 21 февраля 2011 года,