16.12.2010 | Театр

Лучший и победители

В Кракове закончился театральный фестиваль «Божественная комедия»

Фестиваль «Божественная комедия» в Кракове закончился и роздал призы. В решении международного жюри заранее обещали «бомбу». У меня есть предположения, что в оказалось бомбой для польских театралов, но для нас шокирующим было явно другое: Кристиану Люпе, представившему свой  новый спектакль «Тело Симоны» призов не досталось, хотя ничего более масштабного и глубокого, существенного по задачам, а также сложного и тонкого по исполнению, в фестивальном конкурсе не было. Впрочем, как известно, нет пророка в своем отечестве: другая международная театральная звезда, Алвис Херманис, как известно, тоже не часто получает призы на внутрилатышских конкурсах. С другой стороны, давно уже пора перестать всерьез относиться к соревнованиям такого рода, какое бы солидное международное жюри на них ни работало, - уж слишком подобные решения субъективны и зависят от сиюминутной ситуации. Так что куда важнее сам фестиваль, дающий возможность увидеть спектакли.

Постановка Кристиана Люпы о Симоне Вайль, французском религиозном философе и мистике еврейского происхождения, погибшей во время войны, - должен был стать вторым спектаклем в задуманном режиссером триптихе «Персона». Первым по плану была «Мэрилин» - постановка о конце жизни актрисы (этот спектакль  приедет в Москву весной, на польскую программу «Золотой маски»). Третьей планировалась постановка про Георгия Гурджиева. Но, поставив «Тело Симоны», Люпа объявил, что свой проект завершает и задним числом назначает первой частью трилогии – «Фабрику 2», - вышедшее перед «Мэрилин» грандиозное многочасовое действо, закрученное вокруг Энди Уорхола и его сквота Фабрика, полного арт-жизни. Собственно, от идеи Уорхола, что интересен не сюжет и не игра, а сам человек, который за ними стоит, - отталкивалась и вся трилогия Люпы.

Главным героем спектакля на этот раз была вовсе не Симона, чье имя вынесено в заглавие. А немолодая актриса Элизабет, персонаж из картины Бергмана «Персона»,  фильма 1966-го года, где актриса (ее играла Лив Ульман) на взлете профессиональной карьеры внезапно замолкает и уходит из актерства. По замыслу Люпы актрису, которой уже за шестидесят, молодой режиссер приглашает вернуться в профессию и сыграть Симону Вайль, женщину, разрывавщуюся между иудаизмом и христианством, обуреваемую мистическими видениями и во время войны в 34 года погибшую от недоедания и туберкулеза. Споры актрисы с режиссером, считающим, что все религиозные откровения Симоны имеют плотскую природу и на самом деле являются мечтами о любви, попытки Элизабет понять героиню, стать ею и одновременно выяснить отношения с самой собой и с верой – вот содержание спектакля. В последней части на сцене появляется и Симона, как материализация этих напряженных размышлений, превращающихся почти в спиритический сеанс.

Для спектакля Люпы особенно важно, что на роль Элизабет режиссер пригласил Малгожату Браунек – ослепительно красивую звезду польского кино 60-х-70-х, снимавшуюся в фильмах Вайды, Гоффмана, Жулавского (чьей первой женой она была), но потом резко покинувшую кино, обратившуюся в буддизм и уехавшую в Гималаи. Для Люпы религиозный опыт Браунек, как и опыт ухода, особенно важны, ведь первая часть его спектакля – диспут между молодым режиссером и немолодой актрисой – во многом, как и прошлых частях проекта «Персона», строится на импровизации. А импровизация (частично проходящая у нас на глазах, а частично записанная на видео) – не меньше нам говорит о самом исполнителе, чем о его герое. Мучительные кружения вокруг друг друга героев, не желающих ни согласиться с той или иной трактовкой личности Симоны, ни отказаться  от нее,– то сжимают, то ослабляют пружину.  Напиваясь в одиночестве перед камерой, режиссер Артур (Анджей Шеремета, получивший приз за лучшую мужскую роль), ненавидит то себя за бездарность, то актрису за тупость и упрямство, клянет себя за то, что не удосужился узнать, что Симона умерла молодой и Элизабет слишком стара, чтобы ее играть. Но Артур уверен, что ему нужна именно она, и, тоскуя, он пытается найти все новые и новые аргументы, чтобы убедить и завоевать непокорную актрису, не желающую играть «против Симоны». Интеллектуальные игры и импровизации сменяются чувственными: молодой актер Макс по замыслу Артура, в особой сцене-импровизации, построенной как психодрама,  должен обольстить Элизабет. Она должна почувствовать себя Симоной, а его – Иммануэлем, тем самым гостем из сна, занимавшем мечты героини. Соединения не происходит и только на видео руки героев, на самом деле далеко лежащих друг от друга на полу, - соединяются.

Премьеру спектакля, сыгранную в этом феврале, - сопровождал огромный скандал. Исполнительница роли Симоны – Йоанна Шчепковска – устроила Люпе демонстрацию протеста прямо на представлении, посреди важной сцены принявшись демонстрировать зрителям голую задницу и махать рукой режиссеру, сидящему в зале (некоторые критики даже расценили этот жест как нацистское приветствие). А потом, раздавая во все стороны интервью, вызвавшие волну публичных дискуссий о границах эксперимента и профессиональной этике.

Все это было связано с манерой репетиций Люпы, в которой импровизационный метод подразумевает режиссерские провокации. Теперь  роль Симоны играет молодая Майя Осташевска, которая, конечно, выглядит слабее, чем Малгожата Браунек, поражающая не только удивительным сочетанием нервности и спокойствия, но и умение думать на сцене, побуждая к тому же публику.

Это был лучший спектакль краковского конкурса. А теперь – о победителях. Главный «приз за лучшую постановку» –  статуэтку неандертальца с крыльями и факелом - получило сатирическое шоу «Жил-был Анджей, Анджей, Анджей и Анджей» из драматического театра маленького шахтерского города Валбжиха. И, судя по всему, это была главная бомба в решении жюри. Спектакль 34-х летней возмутительницы спокойствия Моники Стжебки по пьесе ее мужа, уже весьма знаменитого «новодрамного» автора Павла Демирского, -  был ядовит, запальчив и принимался зрителями на ура. Исходным событием его были похороны Анджея Вайды (как известно, еще совершенно живого, хоть и пожилого режиссера-классика, имеющего в Польше репутацию «совести нации»). В спектакле цитировались весьма противоречивые фразы из интервью Вайды разных времен, и плакать на его похороны приходил целый зоопарк монстров культуры, каждого из которых зрители тут же узнавали. Был тут и известный пожилой режиссер-патриот, мастер фильмов о простом люде (он выступал с молодой любовницей, поскольку, как говорят, очень любит порассказать в интервью о своей личной жизни). И знаменитая актриса, владеющая двумя частными театрами, на которые щедро дает денег государство, и бывший премьер-министр, среди реформ несколько придушивший польскую культуру, и разные собирательные образы вроде режиссеров-неудачников, пишущих Вайде письма, поп-певиц и собирателей автографов. Действие шло в сопровождении музыки и песен из фильмов Вайды, в кругу цитат и споров о культурной политике постсоветской Польши, которые, видимо, всем театралам казались понятны и горячи. Стжебка и Демирский, вот уже несколько лет пытающиеся заставить всю страну говорить о театре из маленького неблагополучного города, по словам театралов, для польских деятелей культуры служат козлами отпущения, их ругают нещадно, но тем только больше распаляют веселый и воинственный дух театральной пары. И давая им Гран-при «Божественной комедии» жюри особенно отметило в спектакле «дух Fuck You». Ну а мы только с завистью смотрели, как бесстрашно и лихо расправлялся скандальный театр с национальными классиками и легендами, демонстрируя, что культура в Польше – живое место споров, а не колумбарий.

Еще одним небезразличным для российской делегации решением жюри было награждение варшавской постановки Ивана Вырыпаева «Июль». Иван, теперь живущий, преподающий и ставящий в Польше, получил особый приз за лучшую пьесу (ради такого случая в драматургическую превратилась традиционная премия фестиваля за лучшую музыку). А еще приз за лучшую женскую роль получила Каролина Грушка -  она играет «Июль» одна, так же, как у нас одна играет ту же пьесу в «Практике» Полина Агуреева.

Что касается призов за лучший дизайн и лучшую режиссуру, которые достались путаной, скучновато-невнятной, но амбициозной «Одиссее» Кшиштофа Горбачесвского,  - то иначе как авансом такую награду молодому режиссеру не назовешь. Судя по всему, краковское жюри по примеру спектакля, похоронившего Вайду,  в этом году решило ставить на молодых. Каким бы несправедливым ни выглядело его решение, оно симпатичнее, чем, если бы все награды, не глядя, отдали классикам. Но лучше бы все-таки решение было справедливым, а не таким тенденциозным. Или вовсе обойтись без конкурса.

Источник: "Время новостей", 14.12.2010 ,