14.04.2010 | Кино

Невыносимая греческая трагедия

«Клык» вызывает слишком много ассоциаций, это настоящий интертекст, в котором тонет голос автора

В усадьбе с просторным садом, отделенной от остального мира забором, содержатся две девушки и молодой человек. Пара неприятных взрослых, называющих себя родителями, ставят над молодежью бесчеловечные эксперименты, целью которых, видимо, является тотальный когнитивный диссонанс в головах «детей». Подопытных последовательно дезинформируют. Все глаголы и существительные тут значат совсем не то, что в обычном мире, да и представление о внешнем мире у детей специфическое — кошка, например, считается опасным монстром (так что отстричь ей голову садовыми ножницами — дело героическое), пролетающие над участком аэропланы представляются маленькими пластмассовыми модельками, которые, если повезет, можно даже найти в саду, а бассейн время от времени подвергается нашествию морских рыб. В результате сексуальных проделок какой-то женщины в униформе, которую «родители» привозят для релаксации «сына», этот гротескный абсурдистан превращается в настоящий фильм ужасов.

Понять, что именно хотел сказать греческий режиссер Лантимос своим дадаистским спектаклем, почти невозможно, если вы только не смотрели его предыдущий фильм «Кинетта» (внятная БДСМ-версия «Изображая жертву»).

«Клык» вызывает слишком много ассоциаций, это настоящий интертекст, в котором тонет голос автора. Пьесы Ионеско, ранний Бунюэль, отголоски Де Сада и фильмов о кошмарах тихой пригородной жизни… И все это еще сдобрено странной и сентиментальной греческой эстрадой, от которой Лантимос явно получает извращенное удовольствие.

Но то, что на самом деле цепляет умного грека, — это не абсурд, не социальная сатира и не кэмп, а общие вопросы зомбификации: как устроено сознание? Что такое сексуальность? Каковы механизмы власти и подчинения? А бунта? Его фильмы — это путешествие в мрачные глубины бессознательного, где ворочаются личинки массовых психозов, политических систем и религиозных движений, где рождаются эксцентричные перверсии, которые даже нельзя назвать сексуальными. Лантимос прекрасно чувствует механизмы ужасного и понимает, что разрушение обычного порядка вещей, даже в мелочах — страшнее любых окровавленных рыл.

И что-что, а ощущение холодящего дискомфорта «Клык», при всей своей запутанности, вызывает гарантированно.

Смотреть его, конечно, почти невозможно, но где-то во второй трети фильма спрятана картина достаточно сокрушительной силы — семейный праздник с танцами, от которых прямо веет театром зверей. Впрочем, снятые с достаточной брезгливостью семейные сцены — ход заведомо беспроигрышный.

Источник: Time Out, 1 апреля 2010 ,