21.03.2010 | Кино

Свобода приходит с платьями

«Воспитание чувств» – кино о свободе и взрослении, которое смотрелось бы гораздо выгоднее, выйди оно лет 20 назад

В прокат вышел номинированный на «Оскар» фильм «Воспитание чувств» – кино о свободе и взрослении, которое смотрелось бы гораздо выгоднее, выйди оно хотя бы лет 20 назад.

Дженни (Кэрри Маллиган) тухнет от скуки: мещанский быт, папа-тиран (Альфред Молина), занудно твердящий, что нужно штудировать латынь и поступать в Оксфорд, школьные учителя строго следят за моральным обликом учениц. Это самое начало 60-х, и кажется, ничто не пробьет железобетонную стену пресловутой британской чопорности, хотя мы-то знаем – недалекое будущее сулит сексуальную революцию, власть цветов и «Битлз». В размеренной жизни Дженни все так бы и шло по родительскому плану, если бы не появился Дэвид (Питер Сарсгаард) – обходительный и тридцатилетний, умеющий очаровать маму с папой и красиво ухаживать.

Глотнув свободы, Дженни захочет еще, ведь свобода сильный наркотик, а результатом романа с Дэвидом станет закономерный вопрос: кому он сдался, этот университет?

В ответ все либо мнутся, либо ответствуют «надо», поэтому героине приходится обзавестись собственным горьким опытом, чтобы понять что к чему. Дженни не повезло взрослеть именно тогда, когда неволя начала казаться невыносимой, но волей пользоваться еще толком не научились. Ей достался выбор между традиционным укладом, когда дети слепо идут за родителями, и свободой, которая, как оказалось, подразумевает персональную ответственность за свою судьбу и каждое принятое решение.

Три номинации на «Оскар» «Воспитания чувств» — за сценарий, женскую роль и собственно лучший фильм года — вполне объяснимы.

Писатель и сценарист Ник Хорнби («Фанатик» Стивена Фриза) разглядел в мемуарах британской журналистки Линн Барбер кино и превратил описание девичьей ошибки в неглупую драму взросления поколения, оказавшегося на стыке эпох. 22-летняя на момент съемок Кэрри Маллиган сыграла так, что распознать в веселой оторве на церемонии «Оскар» невинную школьницу из фильма было решительно невозможно. Хорнби признался, что, будучи настроенным против кандидатуры Маллиган как слишком старой для семнадцатилетней, увидев ее в роли Дженни, подумал: «Трудно представить, что с ней кто-то спит!».

И, наконец, чисто английская история в конечном итоге оказалась по духу кино абсолютно американским. Тут и феминизм, и борьба за личную свободу — в общем, любимые Голливудом и киноакадемией темы.

И все бы хорошо, но...

Мысль о том, что свобода, в общем, скорее груз, чем подарок, а чтобы сделать обдуманный выбор, требуется накопить немножко жизненной мудрости, что и говорить, не нова. Но подводит фильм не банальность, а устарелость: он опоздал с выходом на несколько десятков лет. Сейчас (когда домострой ушел в прошлое, женщине не нужно выбирать между замужеством и образованием – можно все, чего нельзя было в консервативной Британии) сквозь драму юношеской войны за права, актуальную и понятную в контексте 60-х, волей-неволей начинает проступать совсем другая история. Столь важные для Дженни вещи – вещи, толкающие ее на сопротивление, вроде запретов слушать французские пластинки — в наши дни выглядят мелко и смешно. И вольнолюбие обращается детским капризом.

Но не в этом ли, с другой стороны, кроется неприятная правда?

Правда о том, за что мы на самом деле ратуем, когда говорим о свободе. Если присмотреться (хотя бы ко вполне обыденной истории подростка Дженни), окажется, что речь не о высоких материях, а о сугубо прагматических вещах: свобода — это первым делом платья, сигареты, возможность ездить в Париж и шляться по кабакам.

Источник: Gazeta.ru, 12.03.2010,