19.03.2010 | Кино / Колонка

Параллельное кино

Втискиваться никуда не надо – надо правильно формулировать задачу и решать ее доступными способами

В пятницу 26 февраля многострадальный фильм про скинхедов «Россия 88» все-таки вышел в прокат. Московская премьера прошла в Доме кино, а еще фильм показывают в Саратове, Новосибирске, Красноярске, Улан-Удэ – всего в семи городах.

Конечно, это скорее символическое событие и символическая победа, но так или иначе, фильм должен хотя бы немножко побыть в прокате. Ровно столько, чтобы хватило всем тем немногим, кто еще не посмотрел его в сети.

Почти год назад, когда судьба «России-88» была так же не ясна, как, скажем, в начале 2010-го года, я разговаривал с Павлом Бардиным – режиссером фильма, и пытался выяснить, что происходит. Известно на тот момент было следующее: группа молодых людей, среди которых был сам Бардин и актер Петр Федоров сняли антифашистское кино. Сняли на хоум-видео, на деньги, сэкономленные на бизнес-ланчах, но весело, молодежно, с угаром. Потом стали ходить к продюсерам и хамить: «Вот наше кино, ничего там менять мы не собираемся, хотите – дайте денег, не хотите – идите к черту, мы сразу на DVD выпустим!». Заинтересовались Анна Михалкова и Александр Роднянский, обещали обеспечить фильму прокат.

Пока решалось дело с прокатным удостоверением, фильм показали журналистам, потом на Берлинале и на фестивале «Дух огня», где, как говорят, не дали главной премии по какому-то «звонку сверху» - жюри откупилось спецпризом и призом Гильдии киноведов.

Время шло, ничего не происходило, Бардин сотоварищи стал устраивать показы то там, то здесь – для студентов, антифашистов, киноманов, короче для всех, кому интересно. Наконец, получили прокатное удостоверение, назначили дату премьеры – 18 апреля, но когда уже собрались зрители, показ отменили без объяснения причин. Потом опять была тишина. А в конце года самарская прокуратура пыталась было засудить фильм по обвинению в экстремизме, но вскоре прокуроры передумали и отозвали иск. Теперь, наконец-то, фильм можно посмотреть в кино.

Почему антифашистский фильм, снятый людьми, максимально далекими от экстремизма, так долго и мучительно шел к зрителю более-менее понятно. Там есть эпизод, когда подвальчик скинхедов навещает какой-то чиновник и предлагает свое покровительство. Вот об этого чиновника, видимо, и спотыкались контролирующие организации – негативный образ власти, непорядок. Впрочем, не в экстремизме дело.

«Россия-88» хорошее кино, но серьезно воспринимать его как публицистическое высказывание было бы наивно.

Конечно, авторы были бы рады, если б «колеблющиеся» и «сочувствующие» задумались и осознали мерзость этнической ненависти. Но это как бы идет уже прицепом – искусство давно так впрямую не влияет на людей. Другое дело, что фильм снят пусть и за собственные деньги (то есть дешево), но не бездарно и даже не любительски. Это профессиональное кино с сюжетом, с драматургией, с юмором, отличными актерами – и только после этого – на актуальную тему.

Не в теме, не в идее заложена уникальность этого фильма, а в самом процессе производства, в менеджменте, так сказать.

Я возвращаюсь к тому, с чего начинал – к прошлогоднему интервью с Павлом Бардиным. Прошлой весной, по ощущениям, был какой-то очередной пик кризиса, центр Москвы был весь завешан предложениями аренды, бутики стояли заколоченные, а на их месте открывались сетевые кофейни с гадким кофе. При этом кинопрокат жил своей автономной жизнью: показывали фильм «Шопоголик» о проблемах девушки, запутавшейся в золотых пластиковых картах, кино о диванной собачке, потерявшей брильянтовый ошейник, «Самый лучший фильм-2», который просто пересказывал телевизор. Бардин приехал в одну из плохих сетевых кофеен в тельняшке, ватнике и спортивных штанах, мы заказали одну чашку безвкусного чаю на двоих, потому что денег ни у кого не было и мусолили ее потом часа два. Ватник оказался бутафорским: Павел приехал со съемки. Зато тельняшка и подмосковная изба с печью, где в тот момент жил режиссер – свои, настоящие. Мы поговорили о кинопрокате, о деревенском быте, о группе, в которой играет Павел Федоров и о том, что если все так будет продолжаться, Бардин сам пойдет петь ресторанный шансон. О том, что если фильм не выпустят в прокат, нужно будет выложить кино в торренты и следить за количеством скачиваний.

Хотя все это, естественно, было частью интересной игры (в режиссера, в журналиста, в кризис), все происходящее, несмотря на некоторую странность, было крайне адекватно времени. Именно адекватно, мне кажется, это очень важно. Искусство вообще должно быть адекватным, оно ведь обращается к человеку, а не к комоду.

А естественный исторический процесс уже давно нам сначала тихо, а сейчас уже в рупор подсказывает: эй, народ, вы не офигели там?

Собачьи бриллианты, брендовая одежда, миллиардные бюджеты фильмов? Это вам что, действительно надо? Вам некуда девать ресурсы? Попробуйте для начала разобраться с экологией, здравоохранением, социальной и этнической напряженностью, потом еще дела найдутся.

Бардин с Федоровым, при каком-то другом стечении обстоятельств, могли, как и все, стрясти с государства миллион, найти инвесторов (которым редко когда что возвращается), подправить сценарий и снимать свой фильм. Но они сделали все так, как сами хотели и без чужой помощи. Мне кажется, этот прецедент как бы намекает нам на то, что, во-первых, если есть навык и желание, можно сделать все, даже кино. А во-вторых, что нынешнее положение дел в экономике (а значит и в культуре), скажем так небезальтернативное. В девяностые годы все было можно потому, что в экономике царил хаос. В нулевые стало все нельзя из-за слишком жесткой фиксации системы – чрезвычайно трудно было втиснуться в эту кристаллическую решетку со своим проектом.

Теперь тот, кто внимательно следит за глобальными процессами, понимает, что втискиваться никуда не надо – надо правильно формулировать задачу и решать ее доступными способами.

Нет, хаос 1990-х не вернулся, просто развились технологии, а с ними и производственные отношения, и к тому же у многих недовольных неокапитализмом открылись глаза на параллельную экономическую реальность. Именно ту, в которой можно снимать отличное кино на свои деньги. В случае с «Россией-88» особенно здорово, что это делают люди мейнстрима, а не какие-то маргиналы. Или ту, в которой круг чтения не определяется книжным маркетингом, действующим по принципу: «издаем то, что хорошо продается, а хорошо продается Донцова». В этой реальности существует и не раз упоминавшийся мною магазин Фаланстер, и Гильдия вольных издателей с их милым «Бу!фестом» и книжная ярмарка Ad Marginem, прошедшая недавно в «Актовом зале».

Все это принципиально выпадает из жесткой экономической системы и строится скорее на дружбе, приятельстве и символическом обмене, но именно это сейчас нужно все большему количеству людей.

И последнее. Некоторое время назад, мне пришлось говорить с человеком, который не был так приятен, как режиссер Бардин. Это был один из российских медиамагнатов, кажется  миллиардер, или уж точно миллионер, зарабатывающий на проценте с  чьих-то рекламных бюджетов. Меня поразило, что он не тратит ничего на благотворительность, если не считать благотворительностью поддержку своего спортклуба. С другой стороны, недавно я узнал, сколько стоил один из пяти лучших вирусных роликов рунета по мнению Форбс – тот самый, про бабок, поющих Бритни Спирз. Его стоимость равна цене «поляны», которую накрыли для съемок и аккордеона, купленного дедушке-музыканту.

Я хочу, чтобы меня поняли правильно – я сам против русского бунта, переприватизации и министерской чехарды.

Но если в нашей «основной» экономике все будет продолжаться так, как сейчас, от нее ничего не останется – все самое главное будет происходить в «параллельной».

Пока этого не произошло, давайте что ли ходить на Бу!фесты и ярмарки Ad Marginem – там можно увидеть параллельные процессы воочию. Ну и купить книжки, которых давно нет в книжных универмагах.