02.10.2009 | Кино

Смех и ужас

Единственная несомненная объективность у нас — это резиновая дубинка, остальное — бред различной степени тяжести

Безнадежно заспанный тюфяк Женя (первый же монтажный стык недвусмысленно обзывает его хряком) по велению сестры покидает належанное место в родной деревне Курки и отправляется плацкартом в Москву на заработки.

Москва бьет с носка — Женя (Евгений Сытый) теряется в лабиринте новостроек, получает в рыло, ночует на лавочке и просыпается без ботинок. Руку помощи гастарбайтеру протягивает, кажется, последний настоящий человек в городе наебоса и чистогана — безымянный Инженер (Сергей Дрейден), городской сумасшедший в веселой фазе циклотимии. Вместе новые друзья будут вести маленькую партизанскую войну против зла и несправедливости районного масштаба: переставлять лавочки во дворе, стричь несчастных соседок, видеть знаки, выслеживать местного домомучителя — участкового Гадеева (тоже, к слову, глубоко больного человека). Впрочем, главная операция — расшифровка послания от уточек из городского пруда — так и останется незавершенной.

Восхваление «Сумасшедшей помощи» непременно нужно начинать с имени Сергея Дрейдена.

Столкнувшись с талантом этого человека, изящная простота режиссерского замысла — снять современный вариант Чебурашки и крокодила Гены (или «Карлсона») превратилась в магический реализм, жанр, в приложении к среднерусской действительности сокрушительный и вечно актуальный. Дрейден, не по погоде одетый в заношенный болоньевый плащ и лыжную шапочку, выступает тут депутатом всего невидимого российского народа: садоводов-любителей, читателей газеты ЗОЖ, технарей эзотерического склада, посетителей медовых ярмарок и покупателей бальзамов Караваева. Короче, той сумрачной, доживающей свой век массы, которая по-прежнему открыто говорит в автобусах все, что думает. А думает она широко: если надо — займется уринотерапией, если надо — заминирует отделение милиции. Смотря что голоса посоветуют.

Исторгаемый Дрейденом искрящий, опасный поток жизни — нечто совершенно новое для кинематографа Хлебникова, обычно такого же благодушного и доброго, как сонный белорус Женя.

«Свободное плавание» описывало мир, очень похожий на наш, да все-таки другой. «Помощь», при всей всех свои сдвигах и галлюцинациях, рисует картину гиперреалистическую, в которой смех и ужас идут под руку. Метафора тут совершенно прозрачна: единственная несомненная объективность у нас — это резиновая дубинка (не будем раскрывать финал — впрочем, итог дуэли пенсионера и милиционера и так понятен). Все остальное — бред различной степени тяжести. Это, наверное, правильное наблюдение, но любопытно другое: важным культурным героем России мало-помалу становится юродивый (см. также «Остров», «Царя», новеллу Германа-мл. из альманаха «Короткое замыкание»). Как думаете, это нормально?

Источник: Time Out, 21 сентября 2009,