Авторы
предыдущая
статья

следующая
статья

13.07.2009 | Память

Памяти Леонида Фейгина

Он был «последним из могикан», учеником Мясковского и Шебалина как композитор, учеником Ойстраха как скрипач

публикация:

Стенгазета


Текст: Вилли Брайнин-Пассек

Новостные сайты сообщают о смерти человека только тогда, когда он известен некоторой критической массе читателей. Иначе это не новость. Композитор Леонид Вениаминович Фейгин мало кому известен. Он только что скончался в Лондоне на 87-м году жизни в один из трёх дней от 29 июня до 1 июля. Реальных родных у него – двое сыновей жены, которых он воспитал. Друзей – несколько пожилых «непафосных» людей. Среди них, кажется, только один известный музыкант, слишком старый и больной для того, чтобы обратить общественное внимание на смерть своего товарища. Социальный работник, который ухаживал за Фейгиным, посещал его по средам. В минувшую среду 1 июля Фейгин ему не открыл, и тот вызвал полицию. Мёртвый Фейгин сидел на диване. А 28 июня ещё говорил по телефону. Он был, конечно, стар и нездоров, но никакой фатальной болезни у него не было. Однако воли к жизни не было тоже. Пять лет назад он потерял горячо любимую жену, пианистку Галину Степановну Максимову, с которой прожил 56 лет. С тех пор, когда бы мы ни говорили с ним, смерть жены была всегда главной темой. Я пытался как-то растормошить его, вернуть к жизни, делая заказы на детскую музыку. Пару пьес мне от него удалось получить.

А до своей эмиграции из Москвы в 1985 году Фейгин исписал многие тысячи нотных страниц – он был не только плодовитым композитором, автором оперы, балетов, симфоний, множества камерных сочинений, но и оркестровщиком более 300 чужих произведений. Кое-какие оркестровые сочинения «маститых» и властных членов тогдашнего Союза композиторов так и существуют по сей день в анонимной оркестровке Фейгина. Обойдусь здесь без известных имён, пусть покоятся с миром.

Но была и настоящая музыка, нуждавшаяся по разным причинам в новой оркестровой одёжке. Например, если оригинальная партитура была полностью или частично утеряна. Среди них опера Верди «Битва при Леньяно», опера Бизе «Дон Прокопио», оперетта  Зуппе «Донья Жуанита», балет Минкуса «Дон Кихот». В 1963 в Театре им. Станиславского и Немировича-Данченко был поставлен балет «Снегурочка» на музыку Чайковского, как минимум 40 лет не сходивший со сцены. У Чайковского не было такого балета. Музыка Чайковского была приспособлена для балета и оркестрована Фейгиным.

Моцарт, как известно, умер, не завершив «Реквиема», который дописывался и оркестровался его учеником. Известная «оригинальная» партитура содержит ряд оркестровых неловкостей. Фейгин отредактировал Моцарта – не по заказу, но, как говорится, по велению души. В это время он уже ожидал разрешения на выезд в Англию, был «отказником», если кто ещё помнит это слово, и публикация «Реквиема» вместе с именем редактора была тогда невозможна. И всё же «Реквием» был опубликован издательством «Музыка» без упоминания Фейгина. Фейгин говорил мне, что сделал это «для Моцарта». Раздобыть эту редакцию «Реквиема» мне так и не удалось. Когда я посетил Фейгина в Лондоне и увёз копии его неопубликованных больших сочинений – балета «Фауст» и оперы «Сестра Беатриса» по Метерлинку (чтобы не пропали) – партитура «Реквиема» не нашлась. По-Божески, следовало бы переиздать эту партитуру, вернув ей имя редактора. Зная Фейгина, я уверен, что редакция выполнена им максимально бережно, практически неотличимо от оркестрового стиля самого Моцарта, удобно для дирижёра и оркестрантов.

У Фейгина было замечательное чувство оркестрового стиля. Когда я, тогда молодым композитором, пришёл к нему за уроками инструментовки, он отказывался давать их, ссылаясь на то, что ничего не понимает в педагогике. Я его уговорил, и это были восхитительные уроки. Казалось, нет такой музыки, которой бы он не знал на память во всех деталях. Он давал мне оркестровать клавиры известных опер и балетов, чтобы затем показать авторскую оркестровку, а когда авторской партитуры под рукой не было, то он рассказывал мне, как именно то или другое неудачное в моём изложении место оркестровано автором и почему именно так. Стоит ли говорить о том, что деньги за уроки он категорически отказался брать: «Я не учитель».

Было у Фейгина и совсем скромное занятие – для заработка – в те годы, когда он с женой решил уехать из СССР и был исключён из Союза композиторов. Он был выдающимся каллиграфом, обладателем редчайшего нотного почерка, можно сказать, легендой этого жанра. В то время не было компьютерного набора, ноты вычерчивались тушью и фотокопировались. Я видел собственные черновики Фейгина, написанные карандашом – это всегда был готовый к употреблению почти печатный текст. Помню, как в Шереметьево я провожал его и Галину Степановну. Фейгин вёз с собой большой чайник, наполненный особенными стальными перьями, которыми он только и мог писать. Таможня не сразу взяла в толк, что это не закамуфлированное золото. Перья эти в Лондоне почти не пригодились.

Он был «последним из могикан», учеником Мясковского и Шебалина как композитор, учеником Ойстраха как скрипач. Таких, видимо, почти не осталось. Его трагедия была в том, что обстоятельства сошлись очень уж неблагоприятно. В СССР непробивной беспартийный еврей не мог иметь ни успеха, ни признания, ни просто мало-мальской известности у публики. Он сам рассказал о той жизни в изданной в 1993 книге мемуаров. Фейгин был честным труженником, рыцарем музыки, блестящим профессионалом, писавшим на том музыкальном языке, который в Германии называют «Klassische Moderne», коллеги его уважали. А после отъезда за границу он ещё почти четверть века прожил в забвении. На родине происходили такие события, что было не до музыки таких мастодонтов как он. Речь даже не о политике и не о торжествующей попсе. И в самой академической музыке на сцену вышли молодые волки, хотевшие кушать. Да и, как справедливо повторял мне Фейгин всякий раз, когда мы общались по телефону, «музыка умерла». Та музыка, которую он знал и любил, действительно умерла, постмодернизм стал её милосердным могильщиком.

Его эмиграция была не самой обычной. По отцовской линии Фейгин был родственником Веры Евсеевны Набоковой, жены знаменитого писателя. Благодаря её хлопотам Фейгин с женой и смог уехать. В начале перестройки Маргарет Тэтчер привезла в Москву на встречу с Горбачёвым небольшой список отказников, которых хотела бы забрать в Англию.

Первое время в Англии нестарые ещё Фейгин с женой были обласканы королевой, Менухиным, музыкальным бомондом. Они выступали с камерным репертуаром, какие-то сочинения удалось издать. Но первоначальное любопытство к этой паре быстро прошло, крушение СССР наводнило Лондон совсем другими персонажами. Тут многое сошлось – и политические события, и общекультурный постмодернистский кризис, и старость.

Сегодня из запасников истории на свет извлекаются забытые сочинения прошлых эпох. При общем падении интереса к классической музыке, при её сегодняшнем «опопсении» всё же остаётся какая-то небольшая ниша – результат естественной любознательности. Серьёзному композитору уже не стать властителем дум, те времена прошли, им на смену пришло разочарование в возможностях культуры противостоять повсеместному одичанию. Но если действительно прав писатель, на личном примере показавший, что рукописи не горят, то когда-нибудь музыка Леонида Фейгина займёт своё скромное место в общем величественном потоке культуры большого стиля, в её остывающей лаве. Теперь у почившего композитора есть много времени, чтобы дождаться возвращения.











Рекомендованные материалы


Стенгазета

«Титаны»: простые великие

Цикл состоит из четырех фильмов, объединённых под общим названием «Титаны». Но каждый из четырех фильмов отличен. В том числе и названием. Фильм с Олегом Табаковым называется «Отражение», с Галиной Волчек «Коллекция», с Марком Захаровым «Путешествие», с Сергеем Сокуровым «Искушение».


Автор наших детских воспоминаний

На протяжении всей своей жизни Эдуард Успенский опровергал расхожее представление о детском писателе как о беспомощном и обаятельном чудаке не от мира сего. Парадоксальным образом в нем сошлись две редко сочетающиеся способности — дар порождать удивительные сказочные миры и умение превращать эти миры в плодоносящие и долгоиграющие бизнес-проекты.