Авторы
Председатель союза по версии декабрьского съезда Марлен Хуциев начал свою пресс-конференцию словами: «Я хочу поделиться с вами недоумением». Недоумение Хуциева вызывает многое, что он услышал от своих коллег.
Но более всего его удивляет, почему Михалков не вложил в проведение декабрьского съезда, решение о котором было принято при его правлении, десятой доли сил, энергии, средств, потраченных на чрезвычайный съезд в Гостином дворе.
Ведь тогда не было бы ни судов, ни расколов, ни позорной склоки. Что помешало ему, никем не оспариваемому, законному председателю, тогда организовать все правильно? Сделать тот же доклад. Собрать региональные организации. И провести законный съезд, с делегатами, а не никаким уставом не предусмотренное общее собрание с сомнительными полномочиями.
Другие участники пресс-конференции -- Рустам Ибрагимбеков, Даниил Дондурей, Виктор Матизен, Юлий Гусман, Борис Пинский и адвокат Андрей Столбунов полагают, что главной целью действий Михалкова является уничтожение Союза кинематографистов. Борис Пинский процитировал положение из устава, который, впрочем, из-за отсутствия кворума не был принят на съезде, но будет принят позже, где сказано, что при ликвидации СК все его имущество будет передано правопреемнику.
У собравшихся нет сомнений в том, что через год-другой Михалков организует передачу части полномочий и имущества, в том числе Дома кино, инициированной им академии «Золотой орел».
Этот замысел, считает Пинский, Михалков начал реализовывать уже давно. Что касается отношения к инакомыслящим, то оно было продемонстрировано в Гостином дворе, когда по предложению Николая Бурляева собрание проголосовало за исключение из СК президента Гильдии кинокритиков и киноведов Виктора Матизена. До того Матизена и других журналистов из газет и интернет-изданий, критикующих позицию Михалкова, Никита Сергеевич обвинил в продажности, в получении денег из вражеской «либерально-атлантической» заграницы.
Беда в том, сказал Юлий Гусман, что пока мы будем подавать иски в суды (а это неизбежно), пока суды будут разбираться, время пройдет, интерес прессы погаснет, Михалков решит свои проблемы.
Как это было с самим Гусманом, после многих лет тяжбы по суду восстановленным в должности директора Дома кино, но получившим в результате лишь вежливые извинения за допущенные нарушения, ибо старого Дома кино больше не было, организация была перерегистрирована под другим именем.
Пока кинематографисты объясняли журналистам все эти обстоятельства, на другой пресс-конференции Никита Михалков выступил с прямым обращением к Хуциеву: «Дорогой Марлен Мартынович. Я как считал вас замечательным, так и считаю... Я вынужден напомнить: за два дня до съезда мы с вами встречались, пили чай в ресторане, были вдвоем. И вы меня спрашивали, когда я вам кое-что сказал, как из этого положения выйти... Я пригласил вас на совет старейшин, вы сказали, что не сможете завтра быть. Потому что у вас есть дела. Но вы пообещали прийти на съезд. Вы спросили меня: «Можешь ли ты, Никита, выдвинуть меня на роль председателя правления?» «С удовольствием!» -- ответил я. Правда, могу. Что я и сделал. И где же ваше слово?! Ну как же так можно...»
Именно этих слов Хуциев не слышал, но на вопрос журналистки, зачитавшей сообщение информагентства со словами Михалкова, Хуциев ответил, что это ложь и провокация, он никогда не давал обещания прийти в Гостиный двор и говорил лишь то, что ему придется туда прибыть в качестве председателя СК, если собрание признает решения VII съезда законными и легитимными. Только в этом случае. Узнав по телевизору, что Михалков предлагает его кандидатуру для голосования и на роль председателя, и на роль члена правления, Хуциев написал заявление, которое передал адвокату Столбунову.
«Напрасно считают, -- продолжал он, -- что на меня можно давить. Я только на вид мягкий, я всех выслушиваю, но решений своих не меняю».
Михалков, тем временем, старается продемонстрировать, какой массовой поддержкой среди коллег он пользуется. Так, требуя от Министерства культуры полного понимания своей позиции, он сказал: «Если вы обратили внимание, когда 3 тыс. человек принимают решение не под гипнозом, а услышав и поняв, это есть объединение». Интересно, что на чрезвычайном съезде было зарегистрировано 2585 удостоверений, из них более 500 -- по доверенности, а за избрание Михалкова подано 1932 голоса.
Г-н Михалков призвал на помощь и патриарха Кирилла, который прислал режиссеру свое благословение.
«Я надеюсь, что обращение патриарха Кирилла, и наше сообщество, и результаты съезда теперь дадут определенный знак нашему Минкультуры, которое сможет определиться, на чьей оно стороне, оно сможет понять и, возможно, это будет для них сигналом, что надо как-то проявлять себя и свою позицию».
На пресс-конференции руководства Союза кинематографистов по версии VII съезда главный редактор журнала «Искусство кино» и член Совета по культуре при президенте РФ Даниил Дондурей сказал, что событие, о котором сегодня столько сказано, действительно имеет «невероятную важность для судеб нашей родины». Дело в том, что состоявшийся в мае 1986 года V съезд СК СССР открыл новую эру в жизни страны. Там никого не травили, там просто отказались переизбрать руководство, назначенное Политбюро, и только. Но с этого шага начались важнейшие изменения в стране -- свобода и гласность. Теперь, когда внутри творческой организации начинаются преследования за инакомыслие, можно говорить о возрождении сталинских методов. И удивительно, что пресса, разбираясь в оттенках и цифрах, игнорирует и масштаб события, и его последствия.
Пожалуй, главное, что отличает «Надежду» от аналогичных «онкологических драм» – это возраст героев, бэкграунд, накопленный ими за годы совместной жизни. Фильм трудно назвать эмоциональным – это, прежде всего, история о давно знающих друг друга людях, и без того скупых на чувства, да ещё и вынужденных скрывать от окружающих истинное положение дел.
Одно из центральных сопоставлений — люди, отождествляющиеся с паразитами, — не ново и на поверхности отсылает хотя бы к «Превращению» Кафки. Как и Грегор Замза, скрывающийся под диваном, покрытым простынёй, один из героев фильма будет прятаться всю жизнь в подвале за задвигающимся шкафом.
