Авторы
Если бы к власти можно было применять критерии, в соответствии с которыми оцениваются отдельно взятые индивидуумы, то в случае с Россией уже давно было бы пора вызывать психиатра. Налицо явные симптомы диссоциативного расстройства идентичности или, проще говоря, раздвоения личности.
Взять, например, подготовку к саммиту «большой двадцатки», который должен начать свою работу 2 апреля. Россия, как и другие участники, подготовила свои предложения, опубликованные на президентском сайте.
Ничего сверхъестественного там нет. Более того, большинство предложений никак не выбиваются из того, к чему призывают лидеры Евросоюза (регулирование финансовых рынков) или власти США (стимулирование национальных экономик).
Даже по вопросу усиления МВФ в мире сложился консенсус.
Единственное, на чем задерживается взгляд — вариация на излюбленную тему рассуждений Владимира Путина и Дмитрия Медведева последних лет — тема резервных валют. Вот, что содержится в документе: «Создание наднациональной резервной валюты, эмиссия которой будет осуществляться международными финансовыми институтами. Представляется целесообразным рассмотреть роль МВФ в этом процессе, а также определить возможность и необходимость принятия мер, которые позволят СДР стать признанной всем мировым сообществом «суперрезервной» валютой».
Самое интересное заключается в том, что предложения российского президента появились у него на сайте после завершения встречи министров финансов и глав ЦБ стран-участниц, предварявшей саммит «двадцатки». И после того как министр финансов России Алексей Кудрин заявил на пресс-брифинге, состоявшимся по результатам встречи с коллегами: «Единой мировой валюты в ближайшие 30 лет точно не будет, а там посмотрим».
Кому в данных обстоятельствах верить – невразумительному «тюфяку», которого привели и посадили в президентское кресло всего год назад, или министру, который возглавляет финансовое ведомство страны уже 9 лет, поборов Касьянова и пережив не только фрадковых-зубковых, но и смену президента?
Особенно если учесть, что слова Кудрина подкрепляются реальными действиями российских денежных властей. Так Россия за прошлый год утроила объем средств, размещенных в казначейских облигациях США с 32,7 миллиарда долларов на конец декабря 2007 года до 116,4 миллиарда в конце декабря 2008 года.
Более того, Минфин даже в первые два месяца нынешнего года умудрился не только нарастить резервы (Резервный фонд правительства вырос за январь-февраль на 842 миллиарда рублей, а Фонд национального благосостояния – на 411 миллиардов), но и поучаствовать в «спекулятивной атаке на рубль», которую героически отражал Банк России, тратя резервы и девальвируя рубль.
Как следует из официальных данных Минфина, «во исполнение постановления Правительства Российской Федерации от 29 декабря 2007 года № 955 «О порядке управления средствами Резервного фонда» в феврале 2009 года приобретена и зачислена на соответствующие счета по учету средств Резервного фонда иностранная валюта на сумму 205,05 млрд. рублей».
И еще оттуда же: «Во исполнение постановления Правительства Российской Федерации от 19 января 2008 года № 18 «О порядке управления средствами Фонда национального благосостояния» в феврале 2009 года приобретена и зачислена на соответствующие счета по учету средств Фонда национального благосостояния иностранная валюта на сумму 26, 92 млрд. рублей».
Еще год назад накапливание резервов и размещение их в иностранных валютах (большей частью в долларах) было более чем оправдано необходимостью бороться с перегревом экономики, укладывалось в концепцию стерилизации избыточной рублевой массы, разгонявшей инфляцию.
Но в условиях кредитного голода и острого дефицита денег в реальной экономике продолжение этой политики выглядит, мягко говоря, неоднозначно.
Можно сколь угодно долго рассуждать о реалистичности предложений России, подготовленных к саммиту «двадцатки». О том, какое противодействие может встретить идея превращения МВФ во «всемирный ЦБ», наделенный функцией эмиссии «мировых денег» со стороны США и других развитых стран. И о том, на каких союзников можно рассчитывать и какие у России есть механизмы политического давления на партнеров.
Но все эти рассуждения бессмысленны. Невозможно продвигать и отстаивать то, во что сам не веришь. Глупо рассчитывать на успех, когда твои действия прямо противоположны декларациям.
«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.
Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»
