17.11.2008 | Наука

Холодный синтез и чистые руки

Американский университет Пэрдью решил лишить своего сотрудника Рузи Талеярхана профессорского звания

Ученый совет изестного американского университета Пэрдью принял решение лишить своего сотрудника Рузи Талеярхана профессорского звания. Вместе с мантией профессора опальный физик лишается финансовой поддержки своих исследований из средств университета (25 тысяч долларов в год, из которых 14 тысяч были частью его жалованья) и права руководить научными работами студентов. Через три года ученый совет готов рассмотреть прошение об отмене санкций – если Талеярхан его подаст.

Имя Рузи Талеярхана стало широко известно в 2002 году, когда он и его сотрудник Ричард Лейхи объявили об успешном проведении реакции ядерного синтеза не в ионной плазме, а в обычном ацетоне.

Как известно, чтобы два легких ядра слились в одно, нужно как-то сблизить их вплотную, несмотря на их взаимное отталкивание – ведь оба они заряжены положительно. Единственный известный на сегодня способ преодолеть этот барьер – заставить атомы очень быстро двигаться, нагрев их до невообразимых температур. Это легко достигается в центре атомного взрыва, но чтобы провести такую реакцию в управляемом режиме, нужно как-то удерживать и контролировать субстанцию температурой в десятки миллионов градусов. А вот если бы реакция слияния ядер была возможной при обычных температурах, человечество уже сегодня получило бы неиссякаемый источник дешевой и чистой энергии.

Талеярхан утверждал, что ему это удалось. Дело в том, что при некоторых механических процессах в жидкостях происходит образование и схлопывание микроскопических музырьков газа – кавитация. В момент схлопывания в очень маленьком пространстве температура резко подскакивает – конечно, на ничтожную долю секунды, но этого может хватить для слияния ядер. Правда, во всех исследованных жидкостях эта температура не превышала нескольких тысяч градусов, но Талеярхан заверял, что именно в ацетоне она подскакивает до миллионов. И тогда в емкости возникает слабенький поток нейтронов, высвобождающихся в ходе ядерного синтеза.

Сенсационность результата вызвала многочисленные попытки повторить опыт Талеярхана. Но это никому не удалось,

и по мере накопления неудач у коллег росли подозрения. Дело кончилось тем, что агентство DARPA выделило крупный грант специально на проверку работ Талеярхана, что вообще-то случается крайне редко. Но и тщательное воспроизведение установки и методики первооткрывателя не позволило получить описанные им результаты. Зато расчеты физика Брайана Наранхо показали, что распределение нейтронов, зарегистрированных Талеярханом и Лейхи, по энергии соответствует не ядерному синтезу, а распаду вполне конкретного радионуклида – калифорния-252. При этом выяснилось, что этот не самый обычный материал заведомо имелся в лаборатории Талеярхана во время экспериментов с «холодным синтезом».

История начала приобретать совсем уж неприятный запах, но доказать намеренную фальсификацию в итоге так и не удалось. Как, впрочем, и повторить заявленный результат:

опыты Талеярхана получались только в лаборатории самого Талеярхана.

Пока в 2005 году в журнале Nuclear Engineering and Design не вышла статья, авторы которой сообщали, что им тоже удалось зарегистрировать поток нейтронов при кавитации. В своей очередной публикации 2006 года Талеярхан сослался на эту работу.

Это его и погубило: вскоре выяснилось, что описанные в ней эксперименты проведены в лаборатории самого Талеярхана и под его общим руководством, а один из авторов статьи – его временный сотрудник (второго, похоже, добавили только для приличия). Такая работа никак не может считаться независимым подтверждением – о чем Талеярхан не мог не знать. Ученый совет университета счел его роль в этой истории грубым нарушением научной этики и именно за это (а не за недостоверные результаты) обрушил на голову ученого вышеописанные репрессии.

На первый взгляд кажется, что наказание абсолютно несоразмерно вине: ну подумаешь, сослался человек на работу, сделанную с его участием! В России, например, есть целые научные школы, члены которых ссылаются в основном (а если брать только ссылки, непосредственно относящиеся к существу дела – то и исключительно) на «своих». И что же теперь – всех их лишать научных званий?

Однако, как сказал в свое время Карл Саган, «чрезвычайные утверждения требуют чрезвычайных же доказательств».

Холодный термоядерный синтез, окажись он реальным, означал бы огромный прорыв как в самой физике, так и в энергетических технологиях.

Понятно, что и требования к тому, кто возвещает о таком прорыве, ьудут самыми жесткими. Тем более, что по-настоящему независимых подтверждений его достижения до сих пор так и не сыскалось.

С другой стороны, ужесточение наказаний – это стандартная первая реакция любого сообщества на бурный рост какого-либо нарушения правил, особенно если виновных в нем редко удается изобличить. Логика этой реакции понятна: если нарушители попадаются редко, то каждого пойманного надо наказать так, чтобы остальные устрашились. Сурово наказывая «нарушителя научной этики», научное сообщество фактически расписывается в своей неспособности противостоять размыванию этой этики.

Беда в том, что, как показывает исторический опыт, этот ответ почти никогда не достигает цели. Вряд ли можно надеяться избежать подобных авантюр, когда главным критерием профессиональной успешности ученого все более становится положительный результат любой ценой.

Источник: Русский репортер», сентябрь 2008 г.,