Авторы
Как известно, когда говорят пушки, музы молчат. Однако когда политики и дипломаты доводят ситуацию до того, что они не могут разговаривать друг с другом, диалог начинают вести генералы. 21 марта в Финляндии, в удаленной от Хельсинки загородной резиденции, произошла неожиданная встреча начальника российского Генштаба генерала армии Николая Макарова и председателя комитета начальников штабов США адмирала Майкла Муллена.
Самое любопытное, что, по утверждениям американцев, встреча состоялась по инициативе российской стороны.
Произошло это в тот самый момент, когда отечественные политики, включая самых-самых высокопоставленных, винят Штаты во всех смертных грехах и заявляют, что Вашингтон куда больше, чем Москва заинтересован в развитии отношений двух стран. «Сами испортили — сами пусть и улучшают», — заявил наш премьер не так давно. Российские дипломаты в открытую говорили о том, что контакты по военно-стратегическим вопросам заморожены на ближайшие полгода — до того момента, когда в Вашингтоне начнет работать новая администрация. А тут выяснилось, что есть темы, которые следует срочно обсудить высшим военным двух государств.
То, что люди с большими звездами вдруг оказались главными переговорщиками — неслучайно. Во время грузино-российской войны у Макарова и Муллена состоялось несколько телефонных разговоров. По данным американских источников, Макаров гарантировал, что не произойдет никаких инцидентов во время переброски грузинской бригады из Ирака самолетами военно-транспортной авиации США, а также когда в Черное море войдут корабли ВМС с гуманитарной помощью. Подозреваю, что переговоры двух военных простыми не были, но, видимо, в этот самый момент и возникло взаимное доверие, которым Москва решила воспользоваться.
Из довольно скупых официальных комментариев совершенно неясно, почему возникла необходимость в срочной встрече на нейтральной территории. При этом оценки американцев и россиян довольно существенно разнятся.
Так генерал Макаров считает, что при обсуждении «операции по принуждению к миру» Грузии «мы еще раз подтвердили свою оценку, которая была положительно в принципе воспринята». Из слов Муллена следует совершенно иное: «Совершенно очевидно, что после того, что произошло в Грузии, наши отношения не будут прежними». Позже, прибыв в Латвию, он высказался еще более определенно: «Мы все озабочены недавним российским вторжением в Грузию». Так что положительной, даже в принципе, оценкой российских подходов здесь и не пахнет.
То же и о перспективах сотрудничества. Макаров заявляет, что представители военного руководства РФ и США планируют обсудить в ноябре-декабре 2008 года вопрос возобновления работы Совета Россия — НАТО, чья работа была заморожена. Муллен об этом молчит. Однако прямо заявляет, что после войны с Грузией уже не получится вести дела, как обычно. Эту позицию адмирала сразу же после завершения переговоров подтвердил и министр обороны США Роберт Гейтс.
Однако американцы считают важным продолжать взаимодействие в некоторых ограниченных сферах, где интересы совпадают. Это касается, например, попыток заставить Иран и Северную Корею отказаться от их военных ядерных программ, борьбы с пиратством на морях и т.д.
Из заявлений Макарова и Муллена совершенно непонятно, почему эта встреча потребовалась именно сейчас. Если речь не идет о подготовке немедленной совместной военной операции, вроде освобождения экипажа сухогруза «Фаина», то встреча состоялась ради самого факта встречи. И главное, по мнению главы Пентагона, сохранять прямой канал связи с военным руководством России. Ведь единственное, о чем Макаров и Муллен договорились — это о том, что будут постоянно по телефону обсуждать «принципиальные военные вопросы». Зачем-то в ближайшие месяцы это понадобится…
Время от времени тот или иной человек, не вполне утративший адекватности, но сохранивший неуместное в наши времена простодушие, гневно и при этом вполне риторически вопрошает: «Какое-нибудь дно там есть вообще? Не может же быть, чтобы совсем не было дна!» Это почему же не может? Очень даже может.
Всегда считалось, что два главных и, в общем-то, фатально неразрешимых русских вопроса это «Что делать?» и «Кто виноват?». В советские годы к ним почти на равных присоединялись еще как минимум два, по степени непреходящей экзистенциальной актуальности первые два даже, возможно, и превосходившие. Эти два вопроса были такие: «Кто последний?» и «Как ты после вчерашнего?».
