Авторы
Это смотря кого спрашивать. Если Евтушенко, покойного Солженицына, Путина, Медведева, Суркова, любого политолога (разве что кроме Дугина, Леонтьева, Шевченко и похожих на них истериков), любого российского писателя (в том числе Сорокина) и любого докера, рыбака, рабочего и батрака (то есть гастарбайтера из Таджикистана или Молдовы), практически любого человека на улице в глубинке или в столице, в том числе северной, то все они, то есть каждый в отдельности скажет: нет!
Какая война, какой сумасшедший хочет сегодня большой, горячей, ядерной и третьей мировой, которая вполне способна уничтожить наше дурацкое человечество (но какое есть, такое и есть) или окончательно превратить его в скопище мутантов, что сто тысяч раз показано в самых разнообразных голливудских, в том числе плохих, категории «B», фильмах? Никто не хочет!
И за что воевать – за право новорусских политиков и бизнесменов не показывать источники доходов и не делиться потной властью? За их амбиции доморощенных нуворишей, которых не так принимают в старушке Европе и у дяди Сэма в Америке? За возможность дуть губы, изображать крутизну и делать вид, что Красная армия всех сильней?
Да и какая от нее, войны, выгода тому же Путину, покойному Солженицыну, истерику Леонтьеву, гастарбайтеру из Таджикистана и даже мэру Лужкову, не говоря о писателях Сорокине или Фазиле Искандере, подписавшем, правда, странное письмо протеста против провокаций американской военщины (но это он, автор незабвенного «Козлотура», так, от расстройства и огорчения, ввиду ссоры братьев-грузин и его родных абхазцев).
Разве кто-то не помнит предложение писателя и гуманиста из далекой Мичиганщины: в первый день любой войны объединиться враждующим армиям и расстрелять тех их начальников стран и генералов, которые эту войну начали и к этой войне подстрекали?
Все помнят, а если не помнят, то нутром чуют – не та сейчас техника и ее размах, чтобы шашками просто так махать и на лошадях галопом скакать. Это тебе не Петя Ростов, не Чапай, даже не Болконский с Котовским, а ядерная зима и в перспективе жабры на месте ушей и член изо рта вместо языка.
Так что если каждого в отдельности русского или татарина, того же Минтимера Шаймиева, как, впрочем, и Кирсана Илюмжинова или другого друга степей спросить: а ты войны хочешь? То он, русский, татарин, Муртаза Рахимов, даже Роман Абрамович вместе с Михаилом Фридманом и Виктором Вексельбергом, не говоря о Кирсане нашем из его Васюков – все они, точнее, каждый из них в отдельности, скажет: нет, война - это большое зло, потому что просто так америкосов и их приспешников полониевых из туманного Альбиона ядерной поганкой раз и навсегда не накрыть, они обязательно ответят, а если ответят, то это будет что-то вроде пролетарской революции – опять деньги не в счет, бедный, богатый, одинаково ползи на свалку истории и может даже биологии. То есть конец.
Но с другой стороны, если так спрашивать, то и вообще война невозможна. Потому что кому в трезвом уме и твердой памяти еще со школы непонятно, что на войне бедные всегда сражаются за интересы богатых?
Но ведь сражались, сражаются и сражаться будут, какими бы глупыми и наивными их не изображали. Потому что войну начинает не человек – даже самый злобный и коварный, вроде Гитлера, Сталина или Тамерлана, а, как бы это сказать, чтобы никого не обидеть – толпа не толпа, народ не народ, а как бы невозможность ее не начинать, что ли. И эта невозможность, как тучка не небе – появляется, откуда никто не видит, зреет, набухает, темнеет, чернеет и, даже если очень не хочется, совсем не к месту, зонт, кстати, забыл дома, прорывается дождем, хорошо еще не ливнем тропическим или ураганом «Катрина».
Кто знает, почему такое бывает?
Может, это закон накопления агрессивности в народе, которую надо как-то разряжать, ибо иначе она переполняет, душит и не дает спокойно даже невинное замечание тещи из Тамбова воспринимать без раздражения, от которого в глазах темнеет и звезды по обороту век бегут.
Другое дело, что для этого придуманы спорт и та же политика, которые тоже хорошо разряжают эту самую агрессию, но если политики нет и никакой символической войны за справедливость вести давно не разрешают, а эта агрессия все копится и копится, как тут быть?
Вот молодежь наша городская из социальных низов давно эту войну начала – бьет и режет инородцев и кавказцев почем зря, безо всякой жалости. А какая жалость, если натура просит крови и просит ее жадно. И власти, понимающие что почем, не особо этой войне препятствуют, более того, даже, пожалуй, разжигают, твердя через своих политологов и пропагандистов о нашей с вами русской православной гордости и духовности, о том, что мы, великая Россия, всегда были правы, всегда заботились о других народах, старались их цивилизовать и научить уму-разуму – то на российский манер, как тех же чеченцев и поляков, то на советский – разных там латышей и эстонцев с болгарами, чехами и словаками. А то, что они не всегда счастье свое понимали и от дури роптали: мол, империя, великодержавные инстинкты, тюрьма народов, то это они по глупости и неблагодарности. Мы, как светоч, им дух несли, а они из тьмы своей его за рабство принимали. Чурки неблагодарные! А когда на нас беда свалилась, и наша великая Родина в темноту и запустение демократии погрузилась, все они и показали свое лицо – отвернулись от старшего брата своего и побежали к врагам вечным нашим – спасите, помогите, возьмите к себе, пока русские демократию постигают, а то вдруг они опомнятся и за старое возьмутся.
И такое у нас накипело за это лихое последнее десятилетие прошлого века, такая обида у нас накопилась, взросла, набухла, что если без дураков и на чистоту спросить не у каждого в отдельности, а у всех сразу, у нашей тишины степной, от которой кузнечиком звенит в ушах, у наших берез и тополей, под которыми спят солдаты наши, что за эту самую их свободу гибли: хотят ли русские войны, чтобы вернуть то, что было, когда нас все уважали и любили, и если не очень любили, то все равно из страха вида не показывали, то мы, все как один, ну почти как один, ответим: да, да, да!. Хотим и так хотим, что за ценой не постоим и ее, последнюю очистительную жертву, получим.
«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.
Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»
