Авторы
предыдущая
статья

следующая
статья

12.10.2005 | От копеечной свечи...

Без вины виноватый

Или повесть о том, как одна тщательная уборка и два не слишком тщательных расследования раскололи великую нацию

24 сентября 1894 года к заместителю начальника французской разведки полковнику Анри пришла ничем не примечательная уборщица, мадам Бастиан и принесла набитую мятыми бумажками урну, в которую Анри немедленно и углубился. Со стороны это выглядело довольно комично: великолепный мундир офицера Генерального штаба – не самая подходящая форма для копания в мусоре. При этом Анри не переставал оказывать уборщице знаки изысканной любезности. И это не удивительно - мадам Бастиан была едва ли не самой ценной уборщицей во всей Франции: она оказывала клининговые услуги в здании германского военного атташе в Париже. Среди обрывков бумаги Анри нашел адресовавшееся германскому атташе «бордеро» - предложение продать некоторые французские военные секреты, в том числе и конструкцию гидравлического тормоза новейшего 120-мм орудия.

Содержимое этой урны буквально взорвало Генеральный штаб. Французский военный министр Мерсье взял расследование дела о неизвестном шпионе под личный контроль.

Кандидата в изменники нашли очень быстро: им оказался офицер Генштаба, капитан Альфред Дрейфус. Его почерк был очень похож на тот, которым было написано «бордеро», сам он был родом из Эльзаса – спорной провинции, давно бывшей яблоком раздора между Германией и Францией, и отошедшей Германии в 1871 году после франко-прусской войны. Кроме того, Дрейфус был единственным офицером-евреем во всем Генеральном штабе. Все эти факты настроили следствие против него, но никоим образом не могли быть доказательствами в суде, тем более что сам Дрейфус свою вину категорически отрицал.

Графологическая экспертиза не дала однозначного ответа на вопрос о причастности Дрейфуса к написанию «бордеро». Однако Дрейфуса на всякий случай водворили в тюрьму. Обыск в его доме также не принес результатов, хотя царивший там образцовый порядок показался сыщикам подозрительным – поддерживать его, по их понятиям, мог только  конспиратор.

Министр Мерсье уже был готов приостановить расследование за недостатком улик, но неожиданно антисемитская газета «Свободное слово» разразилась статьей, в которой сообщалось, что Дрейфус сознался в предательстве. По Франции, одному из оплотов европейской демократии, прокатилась волна чудовищного антисемитизма, сопровождаемая жестокими погромами. Еще бы, ведь Дрейфус еврей, уж если его предки Христа продали, чего ему стоило продать Францию!

В генштабе решили, что признание ошибки повредит престижу военного следствия, а следовательно, и всей французской армии. И Дрейфусу «сшили» дело. Ведь как показывает практика, если в каком-нибудь очень громком деле следственным органам не хватает улик, эти самые органы могут совершить чудо и найти доказательства, хотя бы их пришлось высасывать из пальца. Полковник Анри дал ложные показания и сфабриковал ряд улик. Дрейфус был признан виновным, лишен звания и всех наград и  приговорен к пожизненной каторге на Чертовом острове, у берегов Латинской Америки.

Однако в 1896 году в руки полковника Пикара, возглавлявшему следствие, попало письмо к германскому военному атташе, подписанное офицером Генштаба майором Фердинандом Эстергази. Почерк письма был идентичен почерку «бордеро». Пикар настаивал на аресте Эстергази и реабилитации Дрейфуса, но его сместили с должности начальника разведки и командировали подальше, в Северную Африку.

Франция оказалась расколота на сторонников и противников Дрейфуса – дрейфусаров и антидрейфусаров. Над настоящим предателем Эстергази армейское начальство провело бутафорский судебный процесс и суд вынес ему оправдательный приговор. Знаменитый писатель Эмиль Золя разразился яростным открытым письмом президенту республики под названием «Я обвиняю!», заклеймив оправдание Эстергази «преступлением против человечества».

Памфлет Золя произвел взрывной эффект: толпы антисемитски настроенных французов избивали евреев, громили еврейские магазины, жгли произведения Золя и устраивали манифесты под лозунгами «Долой евреев!», «Долой Золя!» (заметим, кстати, что Золя вовсе не был евреем), требуя немедленно уволить всех евреев и изгнать  их из страны.

В свою очередь, в 1899 году дрейфусары добились возвращения Дрейфуса во Францию и пересмотра дела, однако заседание прошло в Бретани – провинции, где антисемитизм был особенно силен – и несчастный капитан вновь был признан виновным, хотя срок ему «скостили» до 10 лет.

«Дело Дрейфуса» чуть было не закончилось крахом Третьей республики – в феврале 1899 года созданная на волне всеобщего антисемитизма националистическая «Лига патриотов» предприняла попытку государственного переворота и свержения республиканского строя.

 Страна оказалась на грани раскола из-за одного единственного еврея, и в сентябре 1899 года новый президент Вальдек-Руссо, желая утихомирить разгоревшиеся страсти, инициировал пересмотр дела и помиловал Дрейфуса. Однако полностью реабилитирован он был лишь 1906 году: ему присвоили звание майора и наградили Орденом Почетного легиона. Он участвовал в Первой мировой войне, отличился в битве под Верденом и умер в 1935 году. Эстергази тайно бежал в Англию еще во время процесса, покрывавший его полковник Анри покончил с собой, Пикара вернули из Африки и сделали генералом, а позднее он даже занимал пост военного министра при правительстве Клемансо.

«Дело Дрейфуса», один из самых знаменитых судебных процессов за всю историю, существенно подорвало международный престиж Франции – правительства и общественность многих стран (в том числе и России) открыто выражали свое неудовольствие по поводу поразившей Третью республику язвы антисемитизма. Этот процесс не только чуть было не привел к новой французской революции, но и подтолкнул теоретика сионизма Теодора Герцеля к практическим шагам по созданию еврейского государства.











Рекомендованные материалы



Стекольщик, офис и листобой

Особенно же меня тронуло интервью режиссера Юрия Норштейна. Это чудесно, когда человек настолько равен себе. Среди самых важных слов Норштейн называет пространство, мироздание, мироощущение, возвышение.


Крестины и крестное целование

Народ смотрел на Скопина как на богоданного спасителя от бедствий смуты. Взбалмошный Прокопий Ляпунов даже отправил к нему послов с предложением самому венчаться на царство, от чего Михаил Васильевич решительно отказался.