Авторы
Эту замечательную историю я слышал от моего друга и коллеги Александра Рыклина. Второклассник страдает над домашним заданием: ему велено придумать вопрос к арифметической задаче, условия которой известны. В конце концов, он пишет: «Курица весит 2 килограмма, а поросенок на 15 килограмм больше. И что?»
Если бы политологи и аналитики, которые всю неделю без перерыва на сон комментировали назначения в правительстве и президентской Администрации, были бы честны, то именно этим вопросом они должны были завершать свои размышления. По сути дела все рассуждения сводятся к анализу того, каким аппаратным весом обладает чиновник N и сможет ли он им воспользоваться на новом месте. А также удастся ли ему перевесить своего возможного оппонента NN. На самом же деле совершенно непонятно, как, по каким законам будет функционировать создаваемая ныне система управления государством.
Кажется, что ее созидатели поставили себе целью максимально запутать как подчиненность, так и ответственность. На 18 министерств приходится 7 вице-премьеров.
Так деятельность Виктора Христенко надлежит координировать аж трем вице-премьерам. Всякий, кому довелось поработать в учреждении, перенасыщенном начальниками, знает, что в этой ситуации разворачивается драчка за подчиненных. А у последних появляется отличная возможность выбирать, чьи команды выполнять, а чьи нет. Мало того, достаточно внимательно прочитать путинское распоряжение о распределении обязанностей между его заместителями, как становится очевидным, что зоны их ответственности многократно пересекаются и взаимно дублируются. Наконец, обращает на себя внимание явно неравномерное распределение нагрузки. За одним первым вице — Игорем Шуваловым — закреплено добрых два десятка позиций, а за вторым — Виктором Зубковым — лишь сельское хозяйство и рыболовство.
Этому может быть, как мне представляется, два объяснения. Во-первых, не исключено, что Путин намеренно запутывает процесс принятия решений. С тем, чтобы выступить единственным судьей в бесконечных спорах и конфликтах. Такая вот вертикаль власти наоборот. Однако здесь неизбежна ситуация, когда единственный центр принятия решений будет погребен под огромным количеством вопросов, требующих высочайшего внимания. В этом случае вполне логично предложенное Путиным создание Президиума правительства, этакого Малого Совнаркома, который был организован, когда большевистское правительство погрязло в бюрократических разборках.
Впрочем, есть и более простое объяснение этому рукотворному хаосу. Скорее речь идет о том, что Путин дал нескольким ближайшим сподвижникам очевидные синекуры, попросив не вмешиваться в процесс управления.
Можно предположить, что делом будут заниматься лишь Игорь Шувалов, у которого сконцентрируются рычаги управления внешнеполитической деятельностью, Сергей Собянин, который будет организовывать работу правительства, и Алексей Кудрин, за которым благоразумно оставили должность министра финансов.
Еще большая загадка — кто будет контролировать так называемые силовые ведомства. Пока что следует признать: Путин в целом следует (по крайней мере, на институциональном уровне) своему обещанию не перераспределять полномочия в свою пользу. «Силовики» по-прежнему напрямую подчиняются президенту. Контроль над ними премьера можно усмотреть лишь в том, что главы Минобороны и МВД вместе министром иностранных дел станут членами Президиума правительства.Среди вице-премьеров нет ни одного, за кем была бы записана какая-нибудь «координация» деятельности Вооруженных сил, правоохранительных органов и спецслужб. Из этого следует, что контроль Путина над силовиками будет носить в основном неформальный характер, он будет основываться на личной преданности путинских людей. Как тех, кто занимает должности силовых министров, так и направленных в Администрацию Медведева.
С уходом из Кремля Виктора Иванова, чей аппарат де-факто выполнял функции отдела административных органов ЦК КПСС по контролю над силовиками, этой деятельностью будет заниматься Николай Патрушев в должности секретаря Совета безопасности. Однако здесь следует иметь в виду, что секретарь Совбеза не имеет ровным счетом никаких властных полномочий. Он лишь готовит решения президента. Стало быть, его власть и авторитет зависят, во-первых, от веса и авторитета президента (а всю неделю машина государственной пропаганды только тем и занималась, что демонстрировала, что у страны не новый, а прежний хозяин), во-вторых, от того насколько секретарь Совбеза к президенту близок. Похоже, в данном случае может возникнуть даже не двоевластие, а чрезвычайно опасный вакуум власти. Нет ни ясных инструментов институционального контроля, ни контроля гражданского. Вместо этого надежда на пресловутое управление в «ручном режиме».
Это тем более опасно, что все более высокие посты в силовых ведомствах занимают люди, чье профессиональное и нравственное становление пришлось на вторую половину восьмидесятых и девяностые годы.
В отличие от офицеров советской закалки у них нет ровным счетом никакого почтения к политическому руководству, ни даже страха перед ним.
Ничто не подтверждает теории о том, что новая система управления создается по какому-то ясному и продуманному плану. Скорее это выглядит импровизацией. Ее авторы, по-видимому, надеются, что все разрулится само собой. Но российская история знает тьму примеров, когда те, кто рассчитывал на «ручной режим», на харизму и громкий голос терпели жестокое разочарование.
«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.
Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»
