28.04.2008 | Книги

Научная партдисциплина

Аттали пытается убедить читателя, что Марксу наследуют люди не левых взглядов, а блестящего ума

В конце восьмидесятых - начале девяностых многим казалось, что поражение «реального  социализма» означает и конец марксизма как влиятельной теории. Сегодня ясно, что это не так – идеи Маркса как руководство по изменению мира остаются теоретической базой левых, а как объяснение современного мира они становятся все популярнее и все общезначимее. Миллиардер Джордж Сорос, преданный поклонник анти-марксиста Поппера, сегодня заявляет: «Я тут недавно читал Маркса – он говорит массу полезного», а слушатели БиБиСи называют Маркса «величайшим мыслителем всех времен». 

Частью этого превращения Маркса в общезначимую фигуру стали и две недавно вышедшие его биографии. В 1999 году вышла  книга английского журналиста Фрэнсиса Уина (русск.пер. – 2003 г.), а в 2006 - книга французского экономиста и литератора Жака Аттали, теперь появившаяся в русском переводе. Уин попытался нарисовать портрет Маркса-человека отдельно от его идей и политики и представил его чуть не диккенсовским эксцентриком – сердитым книжником в тисках нужды.

А Жак Аттали  рассказывает о Марксе как о пророке глобализации,  который «первым охватил разумом мир как единство одновременно политическое, экономическое, научное и философское».

И о глобализации и о пророчествах Жак Аттали говорит с полным знанием дела. Он один из блестящих представителей французской административной элиты, советник Миттерана, первый директор Европейского банка реконструкции и развития, занимавшегося приватизацией в бывших соцстранах,  а с 1998 года глава PlaNet-Finance – «всемирного банка для бедных».  Он автор около сорока книг, в том числе двух футурологических  -  «Линии горизонта» (1990), многие предсказания которой уже сбылись, и «Краткой истории будущего» (2006). В ней он предсказывает образование к 2035 году безжалостной рыночной «гиперимперии», в которой половина человечества, «виртуальные номады», будет жить сносно,  другая половина, «инфраномады»,  - прозябать в ужасающей нищете, а наверху будут  царить «гиперномады». К 2060 году случится либо гибель человечества, либо переход к «гипердемократии». Аттали и предсказывает будущее, и приближает его, он хочет помочь будущей «гипердемократии», но сам  принадлежит к сегодняшним «гиперномадам» – из-за этой двойственности многие считают его чуть не демонической фигурой.

Слишком серьезные люди скажут, что своей книгой Аттали хочет отобрать наследие Маркса у левых и присвоить его глобалистам, но Аттали ищет образец не для партий, а для самого себя, для собственной деятельности последних лет (и недаром в прошлом году он выпустил биографию Ганди). Как большинство французских меритократов, Аттали считает, что элита отличается от массы не происхождением и не тайным знанием, а силой ума и блеском способностей. Эти качества он узнает и в Марксе.

Из книги вырисовывается такой образ Маркса: блестящий интеллектуал, эрудит, деспот, создающий и распускающий организации, влияющие на судьбы мира.

Ярче всего у Аттали вышел не Маркс-мыслитель, а Маркс-литератор. Согласно Аттали, быстро и легко Маркс писал тексты или на заказ (например, «Временный устав Интернационала») или ради денег (например, статьи в «Нью-Йорк Трибюн»), а по-настоящему «свои» тексты он годами не мог закончить - ни оторваться от них, ни их оторвать от себя. «Манифест», пишет Аттали, - «для него работа на заказ, а не личное произведение. Поэтому он написал «Манифест» на одном дыхании, даже не перечитывая, и расстался с ним легко, а не мучился так, как если бы написанное было его детищем».  Аттали даже утверждает, что основные концепции Маркса родились из его литераторского опыта – «он, тяжело переживавший положение наемного работника, будучи главным редактором двух журналов, подвластных прихоти их учредителей, превратит собственное отношение к деньгам в основу универсальной теории; он, с величайшим трудом решавшийся отдать рукопись издателю, как раз и увидел основу отчуждения в разлучении человека с плодами своего труда; он, не имевший другой профессии кроме писательства, думал, что в идеальном общества каждый сможет заниматься всеми ремеслами,  к которым почувствует в себе способности».

Что же касается идей Маркса, то их Аттали излагает подробно, но ясной картины его интеллектуальной эволюции не возникает. Дело в том, что Аттали сопоставляет теории Маркса не с тогдашними вопросами и теориями, а с будущими искажениями в рамках «марксизма» и «ленинизма». Раз за разом Аттали восклицает: «Видите – Маркс пишет то-то, значит, он не одобрил бы ни русскую революцию, ни красных кхмеров». Марксистов, потративших больше ста лет на споры о «подлинном Марксе», такие восклицания вряд ли убедят, а постороннему человеку, не марксисту, кажется абсурдно-спиритической сама постановка вопроса - «каким было бы отношение Маркса к русской или китайской революции?».

Но Аттали не столько хочет снять с Маркса вину за коммунистический террор, сколько пытается убедить читателя, что для Маркса (как и для Аттали) социализм - не заменитель, а преемник  капитализма, не анти-капитализм, а пост-капитализм и, самое главное, что Марксу наследуют люди не левых взглядов, а блестящего ума. 

В предисловии Аттали пишет: «Необычайная судьба этого изгоя, основателя единственной за последние века новой религии, помогает понять, что наше настоящее было воздвигнуто такими вот редчайшими людьми, которые предпочли удел обездоленных отщепенцев, чтобы сохранить свое право мечтать о лучшем мире, в то время как им были открыты все дороги во власть. Мы перед ними в долгу».  Движет ли им грандиозное тщеславие или забота о человечестве, но Аттали явно хочет, чтобы и о нем в будущем сказали что-то подобное.  Но его книгу о Марксе этот личный интерес не портит, а делает вдвойне актуальной. К ней точно подходят слова, когда-то сказанные Шпенглером о людях именно такого типа,  как Аттали, – «фаустовский портрет всегда автопортрет».

Источник: «Коммерсантъ-Weekend» № 15-16(61-62) от 25.04.2008,