17.07.2005 | Кино

На последнем издыхании

Константин – это никакая не история, а портрет антигероя крупным планом.

Киану Ривз мотается между двумя версиями Ада – цифровой, с пожарищами и хилыми бесами, и натурной, с облаками табачного дыма и скоростными автобанами. Вторая смотрится мрачнее.

Где-то на краю света чумазый бомж в трениках нашел в куче шлака наконечник от старинного копья. Через секунду на обладателя антикварной штуковины с неба обрушился автомобиль. Бомж, пробивший лбом ветровое стекло, встал, отряхнулся и побежал куда-то вдаль. А в это время в Лос-Анджелесе Джон Константин (Киану Ривз) - гуманитарий-экзорцист с внешностью гробовщика - носился по городу, выпихивая с планеты людей настырных бесов, сующих свои рыла в тонкую прослойку между Адом и Раем. Там же, в LA сестра-близнец полицейской инспекторши Додсон (Рэйчел Уэйц) встала со своей койки в дурдоме, залезла крышу больничного корпуса и, сказав миру прощальное «Константин», бросилась в бассейн для гидротерапии.

В финале все они – и Константин, и копье, и женщина-коп, и два специальных гостя: архангел Гавриил (Тильда Суинтон) в белом парашютном комбинезоне и экс-ангел Люцифер (Питер Стормаре), тоже в белом - встретятся на бортике этого самого бассейна. Не столько для решающей битвы добра со злом, сколько для эмоционального диспута, в котором Джон в который уже раз продемонстрирует свой черный юмор и суицидальную решимость. То, какими именно путями герои придут к пахнущим хлоркой водам, не так уж и важно: Константин – это никакая не история, а портрет антигероя крупным планом. Перемещения Копья Судьбы, расплавленные виды Преисподней, куда Константин захаживает по душевной нужде, и эсхатологическая кампания по подготовке визита Маммоны, сына дьявола, на Землю (то есть, собственно, весь сюжет), проходят где-то на периферии кадра. А в центре стоит мистик и декадент Джон Константин. Иногда он выходит из фокуса, уступая первый план тлеющей сигарете, но не надолго – режиссер, бывший клипмейкер Фрэнсис Лоуренс уверенно держит объект на коротком поводке, так же, как когда-то держал Бритни Спирс или Сару Маклахлан.

Константин не похож ни на певца Стинга (именно с него был срисован одноименный персонаж комикса Hellblazer, по которому поставлен фильм), ни на обычного супергероя с двойным дном. Он скорее напоминает настоящих людей - стремительного годаровского Мишеля Пуакара из «На последнем дыхании» или сыгранного Баталовым физика Гусева из «Девяти дней одного года» - шизоида с белой от лучевой болезни кровью, мрачно равнодушного ко всему, кроме элементарных частиц. Константин скор на поступки, фанатично предан своему делу и тоже не жилец: он выкуривает по три десятка сигарет в день, кашляет кровью, на рентгеновских снимках его легких видны дыры размером с теннисный мяч, а большинство тайных посланий, которые Джон читает между строк рекламных биллбордов, вторят американскому Минздраву: «Курение убивает!». В своем тяжелом подвижничестве Константин абсолютно карикатурен: его драма - это драма домохозяйки, вышедшей с тапком наперевес на захваченную тараканами кухню (сходство усиливается еще и насекомым обликом одолевающей Джона нечисти). Но все это - ради благой цели, плакатной доходчивости образа праведника-хулигана. Ведь один кадр, в котором прокуренного циника эвакуируют на небо, показывает зрителям безграничность высшей милости куда наглядней, чем стопка скучных святоотеческих брошюрок.

Источник: TimeOut, № 11, 21-27.03.2005,