театр "Практика"
18.12.2007 | Театр
Жизнь неведомых племенВ театре «Практика» поставили пьесу о геях
Очередной премьере театра «Практика» дали подзаголовок «Пьеса про геев». В толстом буклете к спектаклю написали слова худрука Эдуарда Боякова о миссии театра, о ценности слова «правда», и об открытости к Другому. Драматург Ольга Погодина-Кузьмина объяснила, как далеко идет ее протест против обывательских представлений о гомосексуалистах: «В геях нет ничего ангельского или дьявольского, это самые обычные люди, очень разные, со своими слабостями и достоинствами».
И, тем не менее, а может быть именно поэтому, спектакль получился определенно гомофобским.
Когда-то один знакомый черный француз сказал, что не может оставаться в расистской Москве, и вовсе не потому, что, его тут оскорбляли или били. А оттого, что все его рассматривали. Боюсь, что и подзаголовок «пьеса про негров» показался бы ему расистским, так же как идея поставить спектакль в стремлении доказать, что негры – такие же люди. С тех же примерно позиций формулирует свои взгляды классический латентный антисемит: «Среди евреев полно порядочных людей, у меня даже есть друг-еврей». Вы же не думали, что расист – только тот, кто в фашистской форме лозунги выкрикивает?
Латентная, скрытая от самого себя гомофобия, выражается в том, что весь мир описывается с позиции «мы, натуралы», и от широты своей гетеросексуальной души хочется призывать милость к падшим, объясняя открытым гомофобам, что геи - обычные люди, которые любят, ревнуют, изменяют и т. д., «как мы с вами». Коротенькая эскизная пьеса Погодиной-Кузьминой, собственно, такую историю и представляет: один день из жизни успешного 33-х летнего бизнесмена Ника, живущего с 22-х летним самовлюбленным красавцем Юрой, их очередная ссора «навсегда», когда Ник делает предложение влюбленной в него лесбиянке Офелии, а Юра бравирует связью с 50-летним богатеем Ренардом. Примирение, новая ссора, ну и так далее. Сам этот этюд, написанный легким уличным языком, драмы не составляет, и, если представить себе, что все описанное происходит с парой любовников-натуралов в окружении таких же гетеросексуальных друзей, можно было бы спросить: а где пьеса?
Но, поскольку речь идет о геях, текст этот судят по каким-то другим законам, будто просветительский науч-поп о жизни животных или неведомых племен. Оказывается у геев все, как у людей: один любит, другой любим, те же скандалы, капризы и одиночество, оказывается, молоденькие красавцы приезжают из провинции завоевывать Москву собственным телом, и любят по вечерам закатываться в клубы с приятелями, найденными в чатах. Удивительное рядом.
Дополнительную двусмысленность постановке не очень опытного режиссера Виктора Алферова придает то, что всех мужчин здесь играют женщины. В одном из интервью Эдуард Бояков объяснял, что театр пробовал поначалу репетировать с мужчинами, но ничего не вышло: «Поняли, что российские мужчины практически не могут преодолеть свою внутреннюю гомофобию. Женщины в этом отношении гораздо более свободны и толерантны». Многие актрисы, впрочем, в своих развернутых монологах в буклете демонстрируют гомофобию вполне открыто, добавляя, что работа над пьесой их перепахала и теперь они уже готовы смириться с существованием геев и пожалеть их. Но не это главное. Дело в том, что разыгранный женщинами сюжет про голубых естественным образом превращается в историю про розовых. Как ни абстрагируйся, когда, не скрывающая своего пола (да и как его скроешь?) длинноволосая актриса Людмила Байрашевская (Ник), целуется с юной красоткой Натальей Лесниковской (Юра), получается лесбийский сюжет. (Добавочная нелепость в том, что единственная сцена, задуманная, как гетеросексуальная – между Ником и Офелией (Наталья Рычковская) – воспринимается тоже, как гомо). А то, что некоторые актрисы пытаются казаться мужчинами, понижая голос, хрипя, рыча или даже скача орангутангом (как Наталья Тетенова в роли молодого порочного Энджела), выглядит скорее пародийно и, если напоминает о ком, то, в крайнем случае, о лесбиянках с зоны, да и то карикатурных.
Режиссер, объясняя этот странный расклад, уверяет, что геи мечтают быть женственными, что «девушка, которая играет мужчину, для гея и есть мечта» и, похоже, не отличает гомосексуалистов от транссексуалов. По-видимому, со своей гетеросексуальной колокольни, он полагает, что все-таки гомосексуализм – это какая-то ущербность или болезнь и не может быть, чтобы мужчина, любящий мужчин, был доволен своей участью и хотел остаться собой.
На премьеру смотреть «острый» спектакль собрали модную публику: в тесном фойе «Практики» блистали звезды шоу-бизнеса и становились в позы под вспышками многочисленных камер. «Мармеладных» персонажей здесь наверняка было много, но выделить их из толпы было невозможно. Публика как публика.
Из древнегреческих богинь судьбы, прядущих нити жизни на веретене, никто еще не делал кукол и не селил в Петроградском районе наших дней. Сделать это решилась режиссер Александра Ловянникова в Московском областной театре кукол. Итак, три сестры-мойры командированы вышестоящим начальством в Северную столицу. Жизни петербуржцев замотаны в катушки, стоящие на полочках в доме мойр.
Выйдя на сцену, женщина полностью обнажается, стремясь приблизиться к естественной наготе животного. Этим жестом она внешне уравнивает себя с ним. Летиция обращает к лошади монолог, эмоционально делится переживаниями и размышлениями. Она говорит о наболевшем — проблемах мигрантов, насилии и гуманизме — и о самом интимном — любви и сексе, — не опасаясь найти в коне пристрастного или осуждающего слушателя.