11.12.2007 | Книги

Невидимая рука грамматики

В непрестанном разговоре о языке каждый из нас получил знающего, остроумного и спокойного собеседника

Все мы постоянно говорим о языке – восхищаемся и возмущаемся новыми словами; спорим о происхождении слов  и их значении; бесим друг друга словами-паразитами, и т.д. В этом непрестанном разговоре каждый из нас получил знающего, остроумного и спокойного собеседника: известный лингвист Максим Кронгауз выпустил книгу «Русский язык на грани нервного срыва» («Знак», «Языки славянских культур», 2007). Именно собеседника, а не наставника: книга отвечает не на вопрос «Как правильно?», а на вопрос «Что, собственно, случилось?». Она написана человеком, который видит  «свое профессиональное предназначение в том, чтобы исследовать новые явления  и тенденции в языке, а не в том, чтобы давать им этическую оценку и уж тем более запрещать» - хотя время от времени желает себе «терпения и терпимости».

Предмет книги – перемены в русском языке за последние 20 лет. Кронгауз о многом жалеет, но ни с чем не борется. Пожалуй, единственный его враг – это «защита языка», потому что за защиту языка обычно берется власть – и защищает его «от нас, его носителей». Сам же Кронгауз новые явления в языке хочет  не победить, а разъяснить.

Эти явления всем видны, всех затрагивают, возбуждают бурные эмоции, но их внутренняя логика и смысл от профана остаются скрыты – поэтому чтение книги похоже на прогулку по лесу с биологом или по родному городу с историком архитектуры – с той разницей, что языковые деревья и дома стоят у тебя самого в голове. 

Вот, например, толкование ненавистного многим паразита «как бы» - «Это как если бы человек говорил одну фразу и сразу добавлял «Ну, впрочем, это мое частное и не очень важное мнение, возможно, не соответствующее действительному положению дел»». Или о вездесущем слове «пиар» - «Популярность данного слова, по-видимому, означает осознание всеобщности манипулирования всех всеми». Или о смене обращений с товарищ на господин -  «В нашу речь вернулся не дореволюционный господин, а переодетый в него товарищ». И важнее всего, что

это не праздные фразы эссеиста,  а вывод из точного лингвистического анализа – так что этим толкованиям можно доверять и складывать из них подробную и достоверную картину современного русского сознания.

В языковых нововведениях всегда есть и смешная сторона – и Кронгауз эту сторону хорошо чувствует. «Манкунианцы» и «монегаски» из спортивных репортажей,  гламурные эпитеты «элитный», «эксклюзивный», «правильный», «позитивный», «адекватный», новые названия профессий «коучеры», «фандрайзеры» и «креаторы» - все это симпатичные комические персонажи книги.

Напрашивается сравнение с классическим трудом о переходе от дореволюционного языка к советскому – с книгой А.М. Селищева «Язык революционной эпохи. Из наблюдений над русским языком (1917-1926)». Если книга Селищева, в которой русский язык страдал и чуть не сходил с ума, похожа на мрачные сатиры  Свифта, то книга Кронгауза – скорее на комедию, в которой роль неунывающего Фигаро или Хлестакова сам язык, разумеется, и играет.

Главный тезис книги – «не бойтесь».

Кронгауз пишет: «Русскому языку не страшен поток заимствований и жаргонизмов, и вообще ему не угрожают те большие и, главное, быстрые изменения, которые в нем происходят. Русский язык «переварит» все это, что-то сохранив, что-то отбросив, выработает, наконец, новые нормы, и на место хаоса придет стабильность. Кроме того, даже в хаосе можно найти положительные стороны, поскольку в нем ярко реализуются творческие возможности языка, не сдерживаемые строгими нормами».

И читатель в самом деле заражается от книги спокойствием  - причем не только относительно судьбы языка.

За последние 20 лет от наивной веры в то, что экономику, общество, культуру спасет невидимая рука рынка, мы перешли к почти истерическому страху: саморегуляция – миф, ничто само собой не работает, спасительные невидимые руки есть только у бойцов невидимого фронта и пр. И вот на фоне этого страха – как успокоительно читать, что есть важнейшая сфера жизни, которая действительно способна к саморегуляции и в которой невидимая рука действительно ведет все индивидуальные ошибки и оговорки  к общему благу.

Источник: «Коммерсант Weekend», № 67, 07.12.2007,