Авторы
Произошло то, что должно было произойти. После того, как Москва отказалась выдать Андрея Лугового, Британия заявила о высылке российских дипломатов, свертывании нескольких программ сотрудничества и визовых ограничениях. Российский МИД ответил со всей присущей ему симметричностью. Лондон обвинили в попытке политизировать вопрос о выдаче, а также в цинизме и безответственности. Можно не сомневаться, что будут высланы и сотрудники английского посольства, а уж с визами устроят такую волокиту – мало не покажется.
Российских же граждан убедят: все дело в том, что коварный Альбион больше других злобится на поднявшуюся с колен сверхдержаву. Вот потому и засылает дипломатов, которые повсюду разбрасывают шпионские камни и финансируют правозащитников.
Вот потому и защищает гнусных отщепенцев - Березовского с Закаевым, которые только тем и заняты, что вербуют агентов для «Сикрет интеллидженс сервис». А завербованные агенты тут же вспоминают, что они – как есть граждане вставшей с колен сверхдержавы и поэскадронно идут сдаваться в ФСБ.
Между тем при всей серьезности истории с Луговым, нынешний англо-российский конфликт представляется еще более серьезным. За ним вырисовывается фундаментальная асимметричность двух государств и двух обществ. Мне кажется, далеко неслучайно, что именно британские премьеры дважды первыми протягивали руку людям, только что пришедшим к власти в Кремле. Маргарет Тэтчер выводила в свет Горбачева, а Тони Блэр обращался к коллегам по НАТО с призывом интегрировать Россию в Северо-атлантическое сообщество. Это происходило, стоило Горбачеву и Путину сделать небольшой шажок в направлении Запада. Лондон как хранитель демократических традиций считал для себя важным поощрять движение огромной страны к свободам и верховенству закона.
И конфликт с Британией возник гораздо раньше, чем с другими западными государствами. Возник из-за того, что Путин действительно не мог поверить, что лучший друг Тони не в состоянии ну совсем ничего сделать с британским судом, который не желает выдавать зловредного Бориса Абрамовича.
Наверняка же Блэр держит карту Березовского про запас, чтобы использовать в нужный момент против России.
По сути дела - это конфликт между двумя мировоззрениями. Одна сторона четко знает, что закон – что дышло. Если главному начальнику нужно – насчитаем процветающей компании налоговых недоимок и найдем нанесенный ею экологический ущерб, а владельца посадим. Другая сторона твердо верит в верховенство закона. Это не значит, что она его не нарушает. Но всякий раз при этом отдает себе отчет, что совершает проступок или преступление. И принимая решение, учитывает, что в случае разоблачения расплата будет неминуема. Для одних закон – некая высшая ценность, для других – не более, чем инструмент для удовлетворения собственных интересов, которые только прикрываются государственной необходимостью.
«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.
Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»
