25.04.2007 | Кино

И зеленый попугай

Вторая часть «Параграфа 78» оказалась на удивление занятным кино - диким, но симпатичным

Группа спецназовцев будущего, застрявшая в финале первого «Параграфа» на вымершем секретном военно-научном объекте, подхватила-таки страшный вирус. Через несколько часов зараза должна превратить их в зомби, помощи ждать неоткуда, вакцины нет. Герои собираются умереть с человеческим лицом и попарно отходят за угол – выкурить последний косячок, помолиться, разрядить обойму в брюхо товарища.

Если первый пункт «Параграфа» был чистым недоразумением – продакт-плейсмент вместо монстров, разговорчики в строю вместо экшна – то второй уже выглядит явным жанровым экспериментом. Конечно, совершенно безумным: как и в общей концепции коллективного самоубийства, так и в деталях - путь к спасению самых главных героев тут лежит через… контрацептивы. Но в этом-то и весь кайф!

Бряцанье оружием в пустых коридорах уступило, наконец, место психологизму – поскольку никакого неприятеля  в бункере не оказалось, героям приходится вступать в схватку с самими собой.

Намеченные в первом фильме конфликты, в первую очередь – любовный треугольник между Гудвином (Гоша Куценко), Скифом (Владимир Вдовиченков) и Лисой (Анастасия Сланевская), расцветают как сад весной. Слово тут же подкрепляется делом, причем драки у Хлебородова сняты, в принципе, не хуже, чем в какой-нибудь «Обители зла». Актеры тренировались аж четыре месяца, каждый бой снимался «как у людей», примерно с 20 дублей. Для сравнения - в «Охоте на Пиранью» отрабатывали удары сутки, а снимали все чуть ли не с первой попытки. Другое дело, что сценарий «Параграфа» бежит от голливудских» стандартов, как от огня, в нем вообще отсутствует структура. Именно поэтому там находится место для всего остального: мертвецкого юмора, дембельской лирики, боевых искусств, вирусологии, натурального зеленого попугая и любовного признания, перекроенного из знаменитого монолога героя «Таксиста» Мартина Скорсезе -  «это с кем это ты разговариваешь?».

По второй части «Параграфа» видно, что источники его вдохновения – никакие не «Чужие» и не «Doom», а старый и злющий американский боевик 70-х, все эти небритые мужские драмы Роберта Олдрича и Сэма Пэкинпа, в которых запросто сходились карикатурные ниндзя, чумазые мексиканцы, секретные агенты лет сорока и роковые женщины. Сходились вроде бы для того, чтобы попалить из бутафорских наганов, а на самом деле – чтобы после, сидя в грязи и пороховой копоти, вновь обсудить важнейшие вопросы. Про силу там, про дружбу, ну и про любовь.

По сути, фильм Хлебородова ничем не отличается от таких картин. И здорово, что мы можем так запросто войти в кинотеатр – не в Музей Кино, а в любой из современных залов, куда пустили «Пункт 2» после того, как первый едва собрал треть бюджета - и посмотреть это мужицкое кино таким, какое оно было когда-то, в девственном, нетронутом умной тарантиновской рефлексией виде. Конечно, кого-то от этой невыносимой чистоты будет подташнивать. Но это благородная тошнота, как от бьющего по башке свежевыжатого сока.

Источник: Timeout, №12, 2007,