11.12.2006 | Колонка

Присяга на «Верю»

Современное искусство ищет новую искренность

4 декабря в Московском музее современного искусства на Петровке состоялась презентация выставочного проекта «Верю», открытие которого запланировано на 28 января 2007 года, накануне II Московской биеннале современного искусства.

Придуманная Олегом Куликом и поддержанная исполнительным директором ММСИ Василием Церетели при участии агентства marka:face:fashion программа «Верю» имеет подзаголовок: «Проект художественного оптимизма». Идея проекта родилась у Олега Кулика во время его путешествий по странам Ближнего и Дальнего Востока, Латинской Америки. Древние культуры и религии дарят нам катарсис, несравнимый по силе с реакцией на любой проект современного искусства. Возникла идея поиска новых территорий и смыслов contemporary art. Чудесным видением предстал на горизонте тот священный материк (или остров) метафизического знания, на который продвинутые художники недавнего прошлого десантировались только с целью свершения интеллектуальных диверсий. Великая приязнь к сфере сакрального постепенно меняет интеллектуальный климат в нашем артсообществе.

Кризис неопозитивизма имеет место давно. Даже поднявшаяся на волне интеллектуальной фронды 60-х левая мысль во многом исчерпала энергию в критике с позиций неомарксизма и постструктурализма социальных, политических институтов. Как показала недавняя конференция «Создавая мыслящие миры» -- теоретическая платформа II биеннале, некоторые адепты этой школы признались в том, что все более изощренный инструментарий философской критики становится лишь симуляцией интересной, оригинальной, новой мысли.

Тотальная ирония постмодернизма, которую исповедуют многие культовые художники, режиссеры, богемная публика, давно выдохлась, высокомерно презрев благородную миссию романтической иронии пробуждать чувства «ностальгии по бесконечности».

Бесконечность как таковая блокирована рефлексией по поводу одной лишь материально-технической базы мироздания. В общем, стало невмоготу. Тоскливо стало.

О глобальном изменении стратегий современного искусства говорить пока рано. Ставшая ретроградной философия неопозитивизма и ее продукты (в том числе артефакты, фильмы, книги) все еще активно востребована сложившейся системой социальных, политических связей. Левая мысль во многом давно уже обслуживает существующую систему товарного производства. На той же конференции политолог Борис Кагарлицкий говорил о том, что привязанность левых интеллектуалов к невнятным, размазанным понятиям создает барьер непонимания новых левых текстов, который в конечном итоге оказывается доказательством интегрированности этих новых левых в существующую капиталистическую систему.

И все же ростки иной традиции думать, традиции выстраивать иные ценностные координаты появились. Флюиды иного, что называется, носятся в воздухе. Опыт улавливания их оригинален в каждом конкретном случае. Для меня, например, принципиально появление на экранах кинопритчи Петра Мамонова и Павла Лунгина «Остров» в качестве поиска присутствия Божия в современном мире. Также искренней радостью для меня лично стала аудиокнига, в которой тридцатилетний актер Кирилл Пирогов вдохновенно и осмысленно проникновенно читает не Сорокина с Пелевиным, а «Божественную комедию» Данте. Понять, насколько эти и другие частные радости способны быть преобразованы в мощную тенденцию (или, как модно, -- тренд) современной артжизни, и призван придуманный Олегом Куликом проект «Верю».

Все началось с переформатирования привычных пространственных координат. Местом проведения продолжающихся с лета бесед-лекций в рамках проекта «Верю» были выбраны напоминающие монастырские подвалы или древнеримские катакомбы подземные хранилища старинного «Винзавода» (находится рядом с Курским вокзалом), активно осваиваемого сегодня современными художниками.

В назначенный день очередного диспута публика подтягивается на территорию «Винзавода». Сперва нужно идти внутри огромного, расписанного граффити ангара, затем спускаться по шаткой лестнице в нижний двор. Путь следования указывают световые дорожки, выложенные из горящих свечей. По этим дорожкам необходимо двигаться внутри темных тоннелей, пока наконец не попадешь в освещенный прожекторами зал со сводчатым потолком. Расставлены ряды стульев. Перед ними стоит черная трибуна с белой надписью «Верю». Публика рассаживается и общается с приглашенным гостем из числа видных историков культуры, философов, художников (гостями прошлых коллоквиумов были Сергей Хоружий, Андрей Монастырский, Д.А. Пригов...).

Впрямую о пространственной матрице шла речь на случившемся в прошлый четверг последнем «споре о Вере», гостем которого стал директор Научного центра восточнохристианской культуры, историк византийского искусства Алексей Лидов. По-академически обстоятельно, в то же время образно и увлекательно он рассказал о том, что между средневековым ритуалом и современным перформансом нет непреодолимой пропасти. Лидов ввел понятие «иеротопия» (от греч. «иерос» -- «священный» и «топос» -- «пространство»). Оно означает создание сакральных пространств как самостоятельной формы художественного творчества. Ученый рассказывал, что ни одна икона, ни один храм не мыслились в Средние века дискретно или только в качестве художественного образа. Они были частью единого «перформативного» проекта сакрального пространства, такого, которое не материально, но абсолютно реально (пример -- топография Небесного Иерусалима в пределах монастыря или даже страны -- ср. Новый Иерусалим как проект царя Алексея Михайловича и патриарха Никона). В отличие от введенного знаменитым историком религии Мирча Элиаде понятия «иерофания» (как некоего снисхождения, «вторжения священного») иеротопия занимается не феноменологией сакрального (в границах артдискурса это вообще область опасная), а скорее его «инструментарием», теми базовыми формами художественного творчества, чья ценность не будет исчерпываться формальными эстетическими категориями. В современном искусстве созданием таких ритуальных иеротопических пространств, по мнению Алексея Лидова, занимается, например, Билл Виола. Эти пространства резонируют в тех запредельных духовных сферах, что логическому «считыванию» неподвластны.

Характерно, что применительно к Средневековью Алексей Лидов идентифицирует сакральные пространства с конфессиональными, а применительно к нашему времени, наоборот, их разделяет. При верности иконографической традиции образ храма Христа Спасителя ему кажется неубедительным в измерении иеротопическом.

У вашего обозревателя, конечно, возник вопрос о некоей конвенциональности иеротопического сегодня, в нашем «профанном» артпроцессе. Если эстетическое качество перестает быть главным, а узнаваемый конфессиональный ритуал в своих прежних формах отвергнут, что может быть условием (сертификатом) всеобщего соглашения о «сакральности» той или иной перформативной, мультимедийной (с созданием образа в пространстве разными динамически меняющимися формами) режиссуры, сделанной просто художником? Ведь в «толковательную» сферу самого феномена священного мы не вступаем...

Алексей Лидов большое значение в этих вопросах придает интуиции зрителя, который активно участвует в пересоздании пространственного образа и соотносит результат со своей не только культурной, но и духовной памятью. А новая пространственная оптика зрителя может быть собрана не в последнюю очередь благодаря программе «Верю».

Конечно, отважное столкновение на коллоквиумах Кулика разных аудиторий (художники, искусствоведы, критики и философы, теологи), языков, стилей общения, конечно, невольное соотнесение бесед завернутых в одеяла «оглашенных» в сводчатых катакомбах при мерцании свечей создает впечатление театрально-аффектированное, будто все чуть-чуть понарошку и не всерьез. Возможно, оно объясняется и тем, что все участники вступили не на свою территорию общения, и каждый в таких спорах о Вере чувствует себя неофитом. Общие правила коммуникации и поведения еще не выработаны.

О театральности дает повод говорить и личность главного идеолога проекта Олега Кулика. «Верю» новый и самый ответственно-тревожный этап его артистической антропологии. Естество прощупывалось им на разных уровнях универсума. Почти по Аристотелю, сперва Кулик улавливал душу «вегетативную» и «чувственную» (это функции жизнедеятельности животного организма), сегодня он обратился к душе «понимающей», рожденной автономным от тела интеллектом божественной природы. И, решительно порвав со сценарием собачьего самочувствия, выбрал образ согретого тихой радостью веры миролюбивого проповедника.

Надо было видеть, как на последнем собрании, длившемся около трех часов, в неотапливаемом помещении (у выступавших пар валил изо рта) Кулик бережно закутывал каждого гостя в заранее припасенные пледы и самостоятельно разносил по рядам чашки горячего чая с вином.

Однако даже в этой трогательной заботе угадывается амплуа озорного лицедея. Олег Борисович все-таки Артист прежде всего. И это спасает его проект от претенциозной пошлости, а искренность и важность поднятых проблем вдохновенный артистизм никак не умаляет.

Первый наглядный пример действенности стратегии включения сакрального в контекст современной артжизни мы и увидим на готовящейся масштабной выставке, в которой предполагается участие более пятидесяти художников, как мэтров (Монастырский, Кошляков, Братков, Файбисович, Захаров, Псой Короленко, Д.А. Пригов), так и звездочек нового поколения (Каллима, Корина, Алимпиев, Илюхин). Выставку предполагается открыть в тех же подвалах «Винзавода». Перформансы на сакральные темы там устраивать смысл имеет.

Источник: "Времч новостей" N°224, 5 декабря 2006,