Авторы
Итак, очередной акт единения главы государства с подведомственным ему народом состоялся. Практически все прошло в соответствии с заранее разработанным сценарием. Больше всего действо напомнило растянутую на три часа «перекличку» разных городов, которую советское телевидение устраивало по случаю Первомая или очередной годовщины Октября. Регионы рапортовали о достигнутых успехах, которые создавали хорошую стартовую площадку для партии и правительства, рвавшихся поделиться с народом дальнейшими планами по благоустройству жизни строителей коммунизма.
Путин тоже сыпал цифрами. Вот миллиарды, отпущенные на национальные проекты, наращивание деторождения, укрепление Вооруженных сил. Вот сотни километров строящихся дорог и газопроводов, а также укрепленных границ. Вот проценты, на которые увеличилось благосостояние народа. Но удивительное дело, на этом мажорном фоне все явственнее и явственнее звучала тема… бессилия главы государства.
Вот он говорит о том, что целью закона о «дачной амнистии» было "разбюрократить" принятие соответствующих решений и снизить затраты граждан на должное оформление участков». И, увидев реакцию собеседницы, печально констатирует: «Пока не удалось добиться, видимо, ни того, ни другого».
Вот, рассуждая о неэффективности региональных властей, приведшей к погромам в карельской Кондопоге, вдруг признается, что он, президент России, которую уж неделю не может связаться с председателем правительства Карелии, пребывающего «то в самолете, то сейчас вот в отпуске».
Потом сетует на чиновников правоохранительных органов, устроивших форменную охоту на грузин: «Заставь не очень умного человека Богу молиться, он рад лоб расколотить. И я, конечно, не могу одобрить выборочные действия по этническому принципу. Наоборот, призываю и правоохранительные органы, административные органы не только воздержаться от этих действий, считаю, что эти действия недопустимы».
А когда речь заходит о разразившемся этим летом рукотворном алкогольном кризисе, глава государства, не стесняясь, говорит об уровне своих высокопоставленных сотрудников: «Чиновники и правительство, чиновники причем самого высокого ранга, оказались неподготовленными, не учли все проблемы и весь масштаб работы, с которой они столкнулись, и своевременных должных мер по наведению порядка не приняли. Председатель правительства уделил огромное внимание этому вопросу, более того, скажу вам доверительно, хоть и на всю страну — пытался найти виновных и наказать. По-моему, так и не смог в конце концов этого сделать, потому что никто не хочет нести ответственность за неподготовленные решения».
Более того, оказывается, Путин настолько лишен власти и влияния, что, отвечая на вопросы россиян, он, бедный, пытается достучаться до чиновников, до которых ему ну никак не удается донести свое мнение. О необходимости создать единый авиахолдинг: «Хочу еще послать сигнал тем, кто этим занимается. Сейчас там, как на восточном базаре, определяют, чьи активы дороже, чьи дешевле, чтобы удовлетворить всех участников этого процесса. Надо заканчивать эти разговоры и переходить к конструктивным решениям». Об упорядочении экспорта леса: «Более того, я воспользуюсь вашим вопросом, чтобы послать сигнал и тем, кто работает в этой отрасли, занимается бизнесом в этой области. Не лоббируйте продление льготного режима вывоза круглого леса, а лучше займитесь тем, чтобы добиться понижения ставок завоза технологического оборудования, создавайте рабочие места на территории РФ, платите налоги, стимулируйте развитие соответствующих отраслей машиностроения в России. Вот чем нужно заниматься».
Что же это получается? Шесть с половиной лет глава государства денно и нощно строит властную вертикаль, дабы сделать это самое государство управляемым. Ради этой цели он лишил россиян права выбирать губернаторов, превратил парламент в заштатный отдел президентской администрации, запугивал бизнесменов. А теперь получается, что его люди игнорируют его же приказы. Зачем в таком случае было огород городить?
Конечно, можно предположить, что, кивая на нерадивость чиновников, Владимир Путин вознамерился снять с себя ответственность за происходящее. Хотя с самого начала вся эта вертикаль власти задумывалась таким образом, что глава государства отвечает за все: от газификации отдаленного села до злоупотреблений тюремного начальства в Пермском крае. Но сейчас мы как раз наблюдаем, как давит на президента эта непосильная ноша. Мы наблюдаем президентскую капитуляцию перед собственной же бюрократией. Того и гляди, наш самодержец начнет растерянно вопрошать: «Я царь или не царь?».
В этом контексте более чем странно выглядят намерения Путина влиять на происходящее в стране после 2008-го года. Ведь он почему-то уверен, что, «даже утратив властные полномочия и рычаги президентской власти, не подгоняя Основной закон под свои личные интересы», ему «удастся сохранить самое главное, чем должен дорожить человек, который занимается политикой» – наше доверие. «И используя это, мы с вами сможем влиять на жизнь в нашей стране и на то, чтобы гарантировать ее развитие поступательным образом, чтобы оказывать влияние на то, что происходит в России», — мечтает президент.
Видимо, Владимир Путин вознамерился играть в своем бюрократическом государстве роль российского Дэн Сяопина. Хотя даже сейчас, обладая всей полнотой власти, все больше напоминает Федора Иоанновича.
«Ряд» — как было сказано в одном из пресс-релизов — «российских деятелей культуры», каковых деятелей я не хочу здесь называть из исключительно санитарно-гигиенических соображений, обратились к правительству и мэрии Москвы с просьбой вернуть памятник Феликсу Дзержинскому на Лубянскую площадь в Москве.
Помните анекдот про двух приятелей, один из которых рассказывал другому о том, как он устроился на работу пожарным. «В целом я доволен! — говорил он. — Зарплата не очень большая, но по сравнению с предыдущей вполне нормальная. Обмундирование хорошее. Коллектив дружный. Начальство не вредное. Столовая вполне приличная. Одна только беда. Если вдруг где, не дай бог, пожар, то хоть увольняйся!»
