19.06.2006 | Колонка

Нужно чаще встречаться. А зачем?

Высокие переговаривающиеся стороны остались при своих прямо противоположных подходах

Ночная встреча президентов России и Грузии в Питере напомнила карикатуру на советско-американские саммиты в раннегорбачевскую эпоху. Тогда, приехав в Женеву или Рейкьявик, Горбачев и Рейган вдруг осознавали: подходы к делу отличаются кардинально, базы для компромисса не просматривается вовсе. Тут оба лидера начинали дружно сетовать на недостаток общения, обязательно всплывала дежурная тема про необходимость наладить устойчивый канал связи.

И вот из Питера до нас долетели очень похожие слова. «Обид было много из-за отсутствия контактов и непонимания, — сказал Путин, — но есть желание выйти из этого состояния».

Российский президент, как выяснилось, «не давал указаний» о запрете перевода денежных средств из России в Грузию. Он также совершенно не в курсе того, что Грузия через Интерпол требует выдачи аджарского лидера Абашидзе. И теперь, когда проблема поставлена, разумеется, будут проведены необходимые консультации.

Что до главного противоречия во взаимоотношениях двух государств – вопроса о том, что делать с самопровозглашенными Абхазией и Южной Осетией, – то здесь высокие переговаривающиеся стороны остались при своих прямо противоположных подходах. Российский президент настаивал, что в основе разрешения этих конфликтов должен быть «учет мнения народа». И не нашел ничего лучше, как назвать в качестве положительного примера референдум, проведенный в Чечне. Строго говоря, Саакашвили вполне может рассматривать эти слова как призыв к вторжению в Южную Осетию и Абхазию. Ведь чеченский референдум оказался возможен лишь после кровопролитной и жестокой войны.

Не вступая в прямую полемику, грузинский президент твердо стоял на своем: «Грузия – маленькая красивая страна, и лучше ее оставить в покое. Нам больше нечего отдавать. Ни метра осетинской или абхазской территории никто не получит». И при этом прямо обвинил Россию в попытках аннексировать Абхазию и Южную Осетию. Согласитесь, компромиссом здесь и не пахнет. И дело здесь конечно же не в недостатке общения и не в отсутствии информации.

Проблема в том, что российско-грузинские противоречия невозможно формализовать. Это же не вопросы ядерного разоружения, где разногласия выражаются в количестве учитываемых носителей, предельном забрасываемом весе и т.д. Там переговорная позиция всегда конкретна и очевидна: чего хотели бы добиться по максимуму и до каких пределов готовы отступить. Но невозможно сформулировать, чего хочет Россия от Грузии. Повышения качества вина? Или громогласного отказа от планов вступления в НАТО? А, может быть, некоего количества ритуальных поклонов, которые вассал должен отбивать сюзерену? Или хочет до выборов 2008 года сохранить Грузию в качестве постоянного мальчика для битья?

Подозреваю, что и Саакашвили не слишком заинтересован в улучшении взаимоотношений. Ведь совершенно очевидно, фактическое возвращение грузинского суверенитета над Абхазией и Южной Осетией – вопрос очень отдаленного будущего. А Саакашвили много раз обещал сделать это вот-вот.

До тех пор пока Россия проводит очевидно недружественную политику, у грузинского президента есть отличное оправдание, почему желанного возвращения не происходит. Ну выведет Россия миротворцев, которые не совсем нейтральны. Так их место тут же займут «совместные миротворческие силы», о создании которых только что договорились Молдавия, Южная Осетия и Абхазия. И тут же начнется такая борьба за мир, что мало не покажется. На самом деле Тбилиси хочет невозможного. Не отказа Москвы от политики вмешательства, а усиления этого вмешательства — но на стороне Грузии. Так в свое время Шеварднадзе требовал, чтобы российские миротворцы силой оружия обеспечили возвращение беженцев в Абхазию.

И пока каждая из стран не поставит перед собой реальных целей, встречи лидеров будут сводиться к кисло-сладким разговорам о необходимости общаться да к обмену взаимными колкостями.

Источник: "Ежедневный журнал", 15.06.2006,