19.04.2006 | Театр

На фоне чучела снимаются таланты

Прошла церемония вручения театральных премий «Золотая маска»

Все знают, что самым ругаемым представлением «Золотой маски» всегда оказывается церемония вручения наград. Ставить ее обычно приглашают признанных постановщиков, но на деле никому их изыски не нужны. Главное тут, во-первых, чтобы было шикарно и представительно (все неизбежно потом будут сравнивать с «Оскаром»), а во-вторых – побыстрее. Драма, куклы, опера, оперетта, балет, современный танец, новация, да еще везде по несколько номинаций – даже, если имена лауреатов тарахтеть без остановки, а каждому из них на ответное слово давать по 30 секунд, скоро не управишься.

На этот раз постановщиком церемонии пригласили многократного золотомасочника Дмитрия Бертмана – и лучше выдумать не могли.

Бертман в своей «Геликон-опере» умеет сделать эффектные и витальные шоу на грани хорошего вкуса, вот и тут для Новой сцены Большого он насочинял бодрую мешанину из Зураба Соткилавы, мюзик-холльных девушек в перьях, «Призрака оперы» (пол-лица призрака было скрыто половинкой «Золотой маски»), дефиле костюмов Большого театра, Льва Лещенко, «Чио-чио-сан», балета «TODES» в золоте, «Севильского цирюльника», «Singing in the rain» и др.

Особенно удачно для Церемонии он придумал три вещи. В первую очередь оформление. Никаких тяжеловесных декораций:  весь дизайн (даже тяжелые бархатные шторы и сверкающие гирлянды), проецировались прямо на черные кулисы и задник. Это было очень ярко, эффектно и разнообразно: горели свечи, лился дождь, сыпались буквы, сияли прожектора, трубили трубы, а в центр сцены на квадратный экран выводилась информация о номинантах. Вторая остроумная идея – никаких конвертов. Ведущие церемонии – длинноногая оперная дива Мария Максакова и артист ТЮЗа Игорь Гордин – дежурно, но не противно, шутили про «вручантов», а «вручанты», выходя на сцену парами, стояли больше для мебели, потому что главные слова произносились самой Маской. Огромная Золотая маска на экране оживала, словно каменный истукан в детских фильмах, открывала рот и произносила имя победителя. При объявлении первого лауреата зал так и грохнул со смеху.

Ну и, наконец, еще одно нововведение: в этот раз решили идти не по видам искусства, а по профессиям: сначала раздали премии всем актерам (включая танцоров и певцов), потом художникам, режиссерам и, наконец, лучшим спектаклям. Видимо, для того, чтобы сохранять интригу. А то раньше, бывало: раздадут призы оперным, начнут балетным, а оперных в зале уже и след простыл. Им дальше неинтересно.

Теперь о премиальных интригах.

Среди частных актерских номинаций главная интрига помещалась в драме: тут непонятно было, как жюри разойдется с «женской ролью», где в списке значатся два моноспектакля грандиозных актрис – Алисы Фрейндлих («Оскар и розовая дама») и Марины Нееловой («Шинель»). Можно было предположить, что, если одной дадут «лучшую роль», то другой следует «лучший спектакль» ( что в случае моноспектакля то же самое). Так и вышло – Фрейндлих досталась «лучшая роль», а заодно традиционно вручаемый Нескафе приз зрительских симпатий. В объективности второй награды тоже сомневаться не приходится – стоит вспомнить, как перед прошлогодним Чеховским фестивалем, куда приезжали звезды мирового театра, в первую очередь смели билеты на «Оскара». Впрочем, для того, чтобы определить, кого больше всего любят фестивальные зрители, можно, ничего не подсчитывая, просто послушать, как ведет себя зал при объявлении номинантов на премии. И тут вопросов не будет: из всех номинантов нынешнего года долгими овациями встречали только двоих: Алису Фрейндлих и Петра Фоменко. Но о Фоменко чуть позже. Продолжу про интриги.

У всех жюри есть такой способ развести в стороны главных соперников на премию: одному дать премию за лучшую режиссуру, а другому – за лучший спектакль. Но бывает и так: тот, кого театральная общественность, критика и др. считает одним из главных претендентов на премию, жюри категорически не нравится. А совсем не заметить его  - как-то неудобно. Вот тогда ему дают спецприз жюри и тем выводят спектакль из соревнования, а жюри из-под обвинений.

На этот раз так поступили и музыкальные, и драматические судьи. В опере главными соперниками были два мариинских спектакля: «Путешествие в Реймс», поставленное французом Аленом Маратра и «Тристан и Изольда» в постановке Дмитрия Чернякова. Молодой Черняков, начавший ставить совсем недавно, но уже имеющий кучу «Масок» и считающийся лучшим отечественным оперным режиссером, любит резкое осовременивание классических опер. Герои его «Тристана и Изольды» не молодые и не слишком красивые, а события вагнеровского сюжета происходят в современных интерьерах гостиницы и подводной лодки. Такое не всякому любителю оперы по вкусу. Поэтому, когда объявили, что «Тристану» дают спецприз жюри, стало ясно, что больше ничего ему не светит. Так и было: и за лучшую оперу, и за режиссуру получило «Путешествие в Реймс». Второй спецприз музыкального жюри, отданный «Детям Розенталя» Десятникова-Сорокина,  со стороны жюри был скорее благородным жестом (да и формулировка была двусмысленная: «за инициативу в развитии современной русской оперы» - то есть не за постановку, а лишь за инициативу).

И вышедшие на сцену Леонид Десятников и директор Большого Анатолий Иксанов все время напоминали друг другу: «Ни слова о депутатах!».

Аналогичная история была и в драматическом жюри: тут спецпризом увели от главных призов двух наиболее активно работавших в сезоне режиссеров, каждый из которых был номинирован на «Маску» сразу двумя спектаклями: Евгения Марчелли и Кирилла Серебренникова. По отношению к Серебренникову, который даже не явился на церемонию, видимо, понимая, что рассчитывать не на что, такой жест выглядел особенно демонстративным. Его эффектные, энергичные и современные спектакли во всех критических рейтингах стоят на верхних позициях, да и публика их любит (а такое сочетание редко). Но, как заходит речь о серьезном, «пафосном» суде, жюри кривится и называет серебренниковские постановки «капустником». Так что главные призы – и за режиссуру, и за спектакль «большой формы» получил Фоменко и его «Три сестры». Петр Наумович, как известно, перед самым фестивалем пытавшийся отозвать свой спектакль с конкурса, поскольку он, по его мнению, очень плохо шел, сам был заметно смущен и говорил, что «мы явно переборщили с получением за одну работу». Но публика Большого была очень счастлива.

Вот, собственно и все. Все «продвинутые» призы – и за «новацию», и приз критики, который обычно дается за что-то действительно свежее, работающее с новым языком,  дали питерскому спектаклю Андрея Могучего «Между собакой и волком». В куклах: всем трем сестрам (в смысле спектаклям) раздали по серьгам, но явным любимцем жюри оказалась бурятская «Поющая стрела», легенда, сыгранная вчерашними выпускниками ЛГИТМиКа. А в балете и в современном танце, победили старые спектакли: перенесенный на сцену Большого «Сон в летнюю ночь», впервые поставленный Джоном Ноймайером в 1976 году и возобновление «Клетки для попугаев» в «Балете Евгения Панфилова» (сам хореограф погиб четыре года назад). То, что лучшими спектаклями сезона стали давние постановки, много говорит о сегодняшней ситуации в танце.

А что касается церемонии, то она прошла «на ура». В финале на авансцену вывезли здоровенные восковые фигуры Станиславского и Немировича-Данченко, а всем лауреатам предложили с ними сфотографироваться. Чучела основоположников выглядели диковато, но на болтающихся где-то у них под мышкой сияющих лауреатов с масками в руках смотреть было весело.

Прием по поводу закрытия «Золотой маски» был в Новинском пассаже. Золотые маски стопками сдавали в гардероб.

Источник: "Газета.ру", 18.04.2006,