Жизнь в фургончике, свобода, творчество и горячая взаимная любовь — девизом семьи вполне могла бы стать излюбленная фраза мамы Джаннетт: «Может быть, у нас плохая термоизоляция, но зато мы любим и поддерживаем друг друга». Мама рисовала картины, папа сам мастерил все необходимое для жизни, иногда им приходилось есть то, что немного испортилось

- Тут написано, куда мне нужно два билета. А вот деньги. Произнеся эту эффектную реплику, я вдруг сообразил, что паспортов наших я с собой не захватил, поскольку планировал свою вылазку как сугубо рекогносцировочную. Однако паспортов не потребовалось. Из темного окошечка, за которым внешности кассирши было не разобрать, появились два билета на вечерний поезд.

Когда на одной научно-практической конференции я рассказывал о судьбе моей прабабушки, то член жюри сказал, что Анна Васильевна – уголовница, которая сама виновата в том, что оказалась в исправительно-трудовом лагере «Эльген». Но разве можно называть юную девушку «уголовницей» только за то, что она накормила голодных детей? Разве она заслужила за это пятнадцать лет лагеря? Я думаю, что нет.

Творчество каждого следующего нобелиата — обязательное чтение для любого человека, считающего себя полноправным звеном во всемирной нейронной сети. Читать нынешнего лауреата Патрика Модиано все равно придется, хотя бы по верхам. Пожалуй, «Улица Темных Лавок» — лучший способ отделаться сравнительно малой кровью. Роман этот, во-первых, небольшой, во-вторых, самый знаменитый, а в-третьих, абсолютно типовой для автора.

Свидетельство немецкого офицера В.  Хоффмана о боях в Сталинграде: «В ротах осталось по 30–40 человек. В элеваторе сражаются не люди, а дьяволы, их не берет ни пуля, ни огонь… в элеваторе нашли лишь 40 убитых русских и только одного тяжелораненого, не способного говорить»

Алексей Агафонкин, привлекательный шатен с зелеными глазами, наделен особым свойством: в отличие от обычных людей, способных жить только в череде последовательно сменяющих друг друга событий, он видит все время сразу, «назад» и «вперед» — как ленту кинохроники. И может без труда перемещаться между кадрами — для этого ему нужно лишь прикоснуться к человеку, в прошлое или будущее которого он хочет попасть.