Два газетных столбца в эмигрантском официозе были подписаны фамилией, о которой без преувеличения скажу: в России не проходило и дня, чтобы она мне не встречалась, не на тех, так на других нотах: «Юргенсонъ». Но впервые я видел ее без твердого знака.

Садовая мебель от больничной цветом не отличается. Как снятая с руки перчатка не сразу теряет форму пальцев, эти стулья и в отсутствие тех, кто на них сидел, еще какое-то время поддерживают беседу.

Для литовского посла в Израиле Холокост – тема номер. Я подивился его прямоте: первые гетто создавались в местах с преобладающим литовским населением. Из Пабради, например, в гетто сгонять стали поздней.

Илья повел нас в «Нерингу» и, когда официантка, переступая ногами, снятыми с плеч местного футболиста, подала счет, он решительно заплатил за всех, включая и Гедиминаса с Марьяной, заранее предупредив, что это «свои» люди.

Наказание смертью – нонсенс. Отнятие жизни – избавление от воздаяния. Мертви сраму не имут. Если кто и наказан, то близкие. Это им вынесен приговор, это над ними он приведен в исполнение, это им было отказано в помиловании.

"Мое участие в политических процессах определялось не только политическими, но и, в не меньшей степени, этическими соображениями" - мы публикуем отрывок из книги Дины Каминской, только что вышедшей в "Новом издательстве" в серии "Свободный человек".