С крыши открывается замечательный вид на Кремль и Котельники, над Покровкой поднимается летнее солнце. И разрази меня гром - внизу поют петухи, причем не один, а сразу несколько, и вроде бы с разных сторон.

Места сплошь заветные, тени минувшего роятся в ветвях тополей. Представляется княжий двор среди скрипучих яблонь, город - в то время равнявшийся Кремлю - виден был где-то у самого горизонта, а здесь, в Старых Садах, - угодья...

Как в бараках Лианозова сопротивление советской власти выражалось не в политических лозунгах, а в эстетической инакости обитателей, так и в автономности жильцов дома Муромцева кому-то видится вызов современным нормам, опасная альтернатива.

Конечно, страшно сознавать, что самый удивительный и самый бескрайний исторический город России того гляди ужмется до размеров какой-нибудь Костромы. Но ведь это не значит, что нам больше не о чем тревожиться и нечем восторгаться.

И всё бы, казалось, хорошо - пламенеют рассветы над Москвою-рекою, прорастают цветы сквозь асфальт, и знай себе танцуют девчата на ладонях больших, голубых площадей. Но стоит обернуться назад - мягко говоря, не по себе делается.

Как известно, ботанические сады происходят от аптекарских огородов и монастырских садов. В последних тоже растили лекарственные травы, но кроме того монахам удавалось выращивать овощи и плодовые деревья из более теплых регионов.