Спесь – мать всех вещей. Она та самая скрепа, тот самый хребет, который не разрубить никакому мяснику. Итак, даем развернутое определение: «Спесь мать всех вещей и представляет собою презентацию преимуществ, обладание коими, реальное или мнимое, ставит их обладателя в привилегированное положение по отношению к остальным». Для обозначения этих преимуществ в русском языке есть специальное слово: дефицит.

Там, в фильмах, собирались на маевки и читали друг другу газету «Искра». Потом какой-нибудь смышленый мальчонка свистал со своей ветки в два пальца в том смысле, что жандармы уже тут где-то рядом. Тогда «Искру» засовывали за пазуху, из-за той же пазухи извлекалась бутылка с водкой, и все начинали изображать пьяных и нестройно горланящих «Когда б я имел златые горы». В поздние советские годы — и не в кино, а в грубой реальности — все происходило ровно наоборот.

Это был триптих. Это было вполне концептуалистское произведение высокого уровня, созданное задолго до всякого концептуализма. Не исключаю, кстати, что этот «арт-объект» каким-то неявным образом повлиял на мою последующую поэтику. Тем более, что ни о каком Джоне Кейдже я в те годы даже слыхом не слыхивал.

«Да меня там выгнали из одной компании, суки! — охотно сообщил Виталик. — Я там Новый год встречал. Чего-то там хозяину не понравилось. Говорит, что я с его женой чего-то там не так. Ну, и выгнали меня, короче! Ну, я ушел, конечно. Но не просто так ушел. Я вышел на улицу — а квартира там на первом этаже, — и снаружи хрясть по окну! С Новым годом, кстати».

Вопрос был такой: «Может ли служить объектом шуток, анекдотов и юмора Холокост?» Такие или подобные вопросы стали довольно распространены именно в наше время. Я и в этом не нашел для себя ничего нового, но зачем-то дал ответ, неизбежно выросший в боковую ветку общего разговора.

Мы не то чтобы не воспользовались свободой, нет. Мы не сумели использовать даже и саму возможность свободы, которая не пришла и не приехала, а лишь отбила телеграмму о своем прибытии на наш вокзал. Никто ее не встретил, то ли перепутав, как обычно, место и время, то ли решив, что она уже тут, где-то среди нас. Мы, даже не разглядев ее, заранее стыдливо от нее отвернулись, вычитав из стихов (а мы все вычитываем из стихов), что она приходит нагая.