Авторы
предыдущая
статья

следующая
статья

09.04.2010 | Кино

Картонная оперетта

Драма, снятая Владимиром Хотиненко при участии организации «Православная энциклопедия».

Драма о зажатом между фашистами и партизанами священнике, снятая Владимиром Хотиненко при участии организации «Православная энциклопедия».

Летом 1941 года, во время победоносного наступления немецких танковых частей на СССР, тишайший батюшка Александр Ионин (Сергей Маковецкий) переводится из своего латвийского прихода в окрестности Чудского озера (символическая деталь). Там, в крохотном селе Закаты, ему придется окормлять стариков, баб и ребятишек в рамках Псковской православной миссии — неоднозначного предприятия, организованного (об этом до сих пор идут споры) не то Розенбергом, не то Берией — то ли для пропаганды, то ли для шпионажа.

Впрочем, что бы там ни задумывалось в верхах, у режиссера Владимира Хотиненко дело обходится без двойной игры. Его отец Александр, прекрасно понимая двусмысленность и шаткость своего положения, печется исключительно о нуждах прихожан — к которым относятся и голодающие узники ближайшего лагеря для советских военнопленных. Загнав за колючую проволоку не один воз муки и шерстяных носков, приютив у себя в избе целый выводок беспризорников (в том числе и евреев), Ионин демонстративно отказывается служить молебен за здравие Гитлера, бросается с Библией на вешателей и, дожив до прихода советских войск, смиренно встречает людей в голубых фуражках.

Жизнь доброго, но несгибаемого православного священника — история во всех отношениях поучительная и душеполезная, только назвать ее хорошей драмой не позволяет одно обстоятельство:

Хотиненко оказывается совершенно неспособным изобразить то самое безбожное Зло, ужасам и соблазнам которого ежеминутно противостоит его добрый батюшка. Казалось бы, уж русский-то режиссер как никто другой должен чувствовать зловещую тяжесть беспредельной власти и понимать природу немотивированной жестокости! Но вот, не чувствует… Немцы, коммунисты, да и вообще вся деревня Закаты — это натуральный кукольный домик, вертеп, населенный солдатами, петрушками и крестьянами (показательно, что все события фильма — начиная от партизанских терактов и кончая крестным ходом — происходят в пределах прямой видимости церковных куполов). Оккупанты показаны с огульным гротеском «Боевых киносборников», совершенно в духе «матка-млеко-кура-яйки»; примерно такими же жизнерадостными дебилами выглядят и советские безбожники, а главный антагонист — советский милиционер, легко и непринужденно переодевшийся в форму полицая, невыразителен, как жеваная бумага.

Все это сильно снижает макабрический эффект отдельных находок режиссера: дойку мертвой коровы, например.

Но поразительным образом именно эта картонная опереточность обстоятельств и придает фильму простое человеческое измерение, превращая его из частной и несколько тенденциозной истории православного героя в общую метафору.

Поп — не поп, верующий или атеист — тут, в общем-то, уже не важно. Положение Ионина, зажатого между своими и чужими палачами, — это положение любого нормального человека при любом, наверное, правительстве. Действительно, картина знакомая: ходят клоуны с автоматами, к чему-то призывают, чего-то требуют — а завтра на них уже другая форма и все наоборот. Так что за уютной православной буколикой и несколько карикатурным оканьем отца Александра виднеется, не скрываясь, явно проскользнувшая мимо продюсеров мысль о том, что выбор у человека, как правило, небольшой: или ты просто с людьми, или (так в фильме) с милиционерами.



Источник: Time Out, 25 марта 2010 ,








Рекомендованные материалы


Стенгазета
21.02.2022
Кино

Сцены супружеской жизни

Пожалуй, главное, что отличает «Надежду» от аналогичных «онкологических драм» – это возраст героев, бэкграунд, накопленный ими за годы совместной жизни. Фильм трудно назвать эмоциональным – это, прежде всего, история о давно знающих друг друга людях, и без того скупых на чувства, да ещё и вынужденных скрывать от окружающих истинное положение дел.

Стенгазета
18.02.2022
Кино

«Превращение» в «Паразитов»

Одно из центральных сопоставлений — люди, отождествляющиеся с паразитами, — не ново и на поверхности отсылает хотя бы к «Превращению» Кафки. Как и Грегор Замза, скрывающийся под диваном, покрытым простынёй, один из героев фильма будет прятаться всю жизнь в подвале за задвигающимся шкафом.