14.10.2021 | Нешкольная история

Военное детство бабы Тани. Часть 3

Недетские рассказы детей о войне

«До войны школа в Сальниково была начальной, 4-классной. Она находилась на границе двух колхозов: Ратуш и Сальниково. В избе было всего две комнаты-класса, а посреди коридор. Серафима Дмитриевна была у нас очень строгой и требовательной учительницей... До войны мы часто играли в лапту, в палки-рассыпалки. А когда немцы пришли, не до игры было. Хотя иногда собирались дети на горке у реки с ледянками. Дно ледянок делали из навоза, смешанного с рубленой соломой, внешнюю сторону выглаживали, она замерзала, была гладкой, хорошо скользила и не раскалывалась».

С началом войны школы закрылись, но уже поздней осенью немецкие оккупационные власти потребовали подготовить школы к учебному процессу и возобновить их работу. Однако по воспоминаниям бабы Тани школы не работали, несмотря на то, что был приказ начальника Клетнянского района и школьного инспектора от 11 февраля 1942 года: «За непосещение детьми школы родители (отец, мать) несут строгое наказание по закону военного времени: штраф до 1000 рублей». По окончанию войны Татьяна всё-таки пошла в школу по настоянию учительницы, сразу в четвертый. Но на этом ее образование и закончилось.

После освобождения Клетнянского района Федоса Федоровича Кравцова мобилизовали – мужчин призывного возраста зачисляли в военные части, проходившие по данной территории.

«Когда отца забирали в армию, мама положила ему полотенце. Это было памятью о доме. Отец его с войны привез домой».

На сайте министерства обороны «Память народа» я нашла информацию об отце Татьяны Федосовны. Он был стрелком 9-ой стрелковой роты 677-го стрелкового полка 409 стрелковой дивизии, был трижды ранен: 7 января, 3 июня и 16 октября 1944 года. Мы обратились в военно-медицинский архив города Санкт-Петербурга и получили ответ, что сведений о ранениях 7 января и 3 июня 1944 года не обнаружено. «Стрелок 677 сп 409 сд красноармеец Кравцов Феодосий (так в документе) Федорович, 1903 года рождения, на фронте Великой Отечественной войны 17 октября 1944 года получил сквозное осколочное ранение мягких тканей средней трети правого бедра, по поводу чего находился на излечении ГЛР 1403, из которого выбыл 07 января 1945 года в 147 запасной полк». Оттуда он, видимо, опять попал в свой 677 стрелковый полк.

Мне интересно было узнать, по каким военным дорогам шагал Федос Федорович. С осени 1943 года его дивизия входила в состав 2-го Украинского фронта, освобождала правобережную Украину и Молдавию, а 24 апреля 1944 года войска перешли границу СССР по реке Прут и вступили на территорию Румынии. «5–6 сентября 1944 года 8 и 9 рота захватили более 400 солдат и офицеров противника». «25–27 сентября 1944 года закончен переход через главный южный хребет Карпат». «28 сентября – 3 октября 1944 состав дивизии воевал в Венгрии». Здесь были тяжелые бои в районе с. Сольнок. «С 12 по 22 октября полк несет большие потери – до 60 человек в день. Противник превосходит в силе и технике до 5–6 раз. Прорвал оборону наших войск». Именно в этих боях был ранен уже в третий раз Федос Федорович. Его нога стала короче на три сантиметра. После возвращения в свою часть красноармеец Кравцов успел поучаствовать в Будапештской операции. А в конце мая — начале апреля полк выдвинулся к Братиславе. Форсировали Малый Дунай, вышли к границе Австрии и Чехословакии.

С 5–6 апреля 1945 года полк развернул боевые действия на территории Австрии, а 26 апреля боевые действия переместились опять на территорию Чехословакии в район Мушова. Именно здесь Кравцов 7 мая совершил подвиг. В наградных документах читаем: «Стрелка 9 стрелковой роты рядового Кравцова Федосия Федоровича наградить медалью “За отвагу” за то, что он 7.05.45 года при прорыве вражеской обороны в районе села Мушов (Чехословакия) первым ворвался в траншеи противника и огнем из ручного пулемета, поддерживая продвижение пехоты, уничтожил 6 и взял в плен 3-х немцев».

7 июля 1945 года, согласно приказу, 409 стрелковая дивизия была расформирована. Но Федос Федорович вернулся с войны только в ноябре 1945 года.

«В школу после освобождения Сальниково не пошла, пришлось работать. Стали поля восстанавливать, расчищали от кустов, мотыгой разрабатывали землю. Нужда была в семенном зерне. Женщин посылали из Клетни в Жуковку, они несли по пуду пешком из Жуковки в Клетню. А нас, детей, посылали в Клетню, и мы уже несли в колхоз по полпуда. Потом в кошелку насыпали и сеяли. Дед Белян сеял зерно, а я шла за ним и помечала ветками границу, где посеяно зерно. Бороновали поле на корове колхозной. Однажды во время боронования пролетел самолет на Сещу, но вдруг разворачивается и низко-низко пролетает над нами. Корова остановилась, испугалась. А самолет третий раз развернулся. А потом улетел. Через много лет по телевизору я увидела эти кадры, узнала себя и свою рябую корову. Оказывается, меня снимали с воздуха. Надо же, как бывает. А корова тогда от голода стояла, идти не могла. А потом легла. Я заплакала. Заговорила с коровой, стала ее уговаривать встать. А ведь я тоже тогда есть хотела. Работала наравне с взрослыми. И колосья вязала, и сено заготавливала. Стога вывозили на волах за 15 километров. А осенью картошку копали. И мешки с ней в колхоз привозили на телегах с волами.

У меня однажды колесо сломалось, а помочь некому было. Ребята с другими повозками ушли дальше, хотя я просила помощи. Я сама в Новую Осиновку пошла, там колесо нашла, а как его поставить? Мешки с картошкой с телеги сбросила, колесо еле-еле поставила, а как мешки погрузить? Сил не хватает. Плачу, пытаюсь мешок на телегу закинуть, а не получается. Вдруг паренек идет, он почтальоном был. Вдвоем мы и справились. Но уже ночь наступила. Побоялась я ночью ехать в Клетню, волки на людей нападали. Пришлось ночлег искать в Новой Осиновке.

Были постоянно голодными. Ели траву одну: липник (листья липы измельчали, и тоненькие блинки жарили), лебеду ели, щи из крапивы. А щавеля мало у нас было.

И маленький братик всё это ел. Отец с фронта письма писал. Я отвечала ему, что мы голодные. Однажды получил он мое письмо, где я писала, что голодная, есть хочу. Читал он его и плакал. Увидел его слезы командир, расспросил. И написал он в колхоз гневное письмо, стали нам по пол-литра молока в день давать. Суп забелим молоком. Вкусно. Картошку мерзлую найду, лындик сделаю.

На лесоповале немцы пленные работали. Бабы их себе разбирали, чтобы хаты помогали строить. В конце войны особенно голодно стало. Потянулись деревенские на Украину. И мать моя с сестрой поехали. Меня не пустили. А тут отец с фронта пришел. Работал на лесозаготовке, заведовал обозом. Жил в лесу. Тут приехали с района, собрали отчетное собрание колхоза. Меня послали за ним за 3 километра от Сальниково. Но ночью он никуда не пошел, а утром за ним приехали. Его председателем колхоза поставили. Но отец был малограмотным. Придут бумаги из Клетни, я их читаю и пишу ответ под диктовку отца. Вскоре пришел с армии молодой парень, его и избрали председателем, а отец опять стал заведующим фермой.

Я пошла в школу в 4 класс, третий пропустила. Училась хорошо, отцу помогала. Мать с Украины приехала, а сестру там оставила. Продуктов привезла. Но не успела, братик умер. Поехала мама назад за сестрой. Долго ее не было. К отцу бабы стали ходить, с одной он и загулял. Мама вернулась с отмороженными ногами. Часто с отцом ссорились. Жили в чужой хате. Стали свою строить. Лес рубили, пилили, ошкуривали мы с папой. А ведь днем в колхозе работали, а вечером в лесу. А однажды уже после войны партизан приезжал в Сальниково, тот, который в лесу к самогону вышел. Хотел с отцом встретиться. Только вот папа был в отъезде в это время. Так и не поговорили».

Вот так и закончилось военное детство моей прабабушки Татьяны Федосовны Кравцовой, которое было наполнено испытаниями, нуждой, лишениями. Это потом уже было замужество, переезд в Брянск, рождение двоих детей, работа на заводе… Но война навсегда оставила отпечаток в ее памяти!

Моя работа стала лишь частью исследования о родословной семьи Кравцовых. Ценность ее в том, что она построена на воспоминаниях прабабушки, на ее живом рассказе, в учебниках по истории этого не прочитаешь. И теперь я очень хорошо представляю, какие лишения и испытания пришлось пережить детям войны.

4 октября 2016 года Минюст РФ внес Международный Мемориал в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
Мы обжалуем это решение в суде.