публикация:
Стенгазета
Автор: Елизавета Скворцова. На момент написания работы ученица 8 класса, г.
Рыбинск, Ярославская обл. Научный руководитель Ирина Николаевна Потемкина. 3-я премия XXI Всероссийского конкурса «Человек в истории. Россия – ХХ век», Международный Мемориал
Практически у всех у нас деревенские корни. И мой род имеет крестьянское происхождение, как по мужской, так и по женской линии, причем абсолютное большинство предков жили в Пошехонском уезде. С первых месяцев моей жизни я каждое лето провожу в деревне Большая Луха Пошехонского района. Это родовое гнездо предков по маминой линии. В деревне Малая Луха жили прадеды моего отца. Несколько лет мы занимаемся историей деревни Большая Луха и, конечно, судьбой моих прапрадедов.
Первое упоминание о деревне относится к 1710 году. Приятно было узнать, что мой прапрапрадед, Алексей Агафонович Белов, 18 лет был волостным старшиной Пошехонской волости и пользовался большим уважением у крестьян. А предки из Малой Лухи – потомственные золотобои, изготовители сусального (облицовочного) золота.
В Большой Лухе уже давно нет постоянных жителей, но она не исчезла с лица земли. Летом сюда приезжают земляки, кто родом из этой деревни. Судьба Большой Лухи в людской памяти жива, а история ее поучительна.
Китайским мудрецам приписывается изречение: «Не дай вам бог жить в эпоху перемен». Советская власть в Пошехонском уезде установилась в январе 1918 года. Среди представителей новой власти мы не нашли ни моих прапрадедов, ни их ближайших родственников. В деревни возвратились солдаты с фронта, часть отходников. В июле 1918 года в селе Белом Пошехонского уезда произошло восстание крестьян, охватившее территорию четырех–пяти волостей. Только с прибытием вооруженных сил из Рыбинска восстание удалось подавить. В деревнях, где жили мои прапрадеды, было относительно спокойно. Уездные власти требовали еженедельно сообщать о настроениях крестьян, и из Пошехонской волости отвечали: «Настроение в пользу советской власти, бунтов и продовольственных беспорядков не имеется».
Новая власть ввела продразверстку – принудительное изъятие зерна у крестьян. Естественно, крестьяне воспринимали действия комбедов и продотрядов как грабительские, и недовольство сельского населения нарастало. Крупным по масштабу было выступление крестьян на севере Пошехонского уезда в июле 1919 года, но волость, где жили мои предки, среди мятежных не упоминается. Продразверстка на крестьянские хозяйства накладывалась по-разному, для этого они были разбиты на группы: батраки, бедняки, середняки и кулаки. Большинство моих предков были середняками. По Всероссийской сельскохозяйственной переписи 1916 года в хозяйстве моего прапрадеда, Алексея Алексеевича Белова, имелась лошадь, 4 коровы, 4 теленка, 5 овец и 12 ягнят, сеяли рожь, овес, выращивали картофель и лен. Кроме того, у Алексея Алексеевича была катальная мастерская. У его брата, Василия Алексеевича, в хозяйстве были овчинная и катальная мастерские, лошадь, 3 коровы, 4 теленка, 5 овец, 12 ягнят и поросенок, пашня. У прапрапрадеда, Якова Васильевича Козлова, в хозяйстве были лошадь, 3 коровы, бычок, 4 теленка, овцы и золотобойная мастерская. В декабре 1918 года волисполком сообщает, что чрезвычайный налог разверстан. «Ропота не замечено, только очень много поступило заявлений о снижении налога». Без ропота, судя по отчетам, встретили крестьяне и мобилизацию в Красную Армию, изъятие лошадей. Только на выборах волостного совета народ дал волю чувствам: «были частичные крики провокационного характера». Осенью 1919 года в деревни пришел приказ: «Ввиду непомерного тяжелого переживания продовольственного момента рабочими крупных городов Советской Республики и Красной Армии… всем волисполкомам составить к 1 декабря списки всех укрывателей хлеба, их арестовать и направить в Пошехоно-Володарский отдел для отправки их в Москву в концентрационные лагери на принудительные работы». На дорогах стояли заградительные отряды, за продажу мешка овса или воза сена крестьянин подвергался штрафу. Опять же в списках укрывателей хлеба моих предков, да и других жителей Большой и Малой Лухи не оказалось. Или они покорно подчинялись властям, или доносительство было у них не в чести.
В продразверстку поначалу включали только зерно, но в конце 1920 года уже всю сельхозпродукцию. Из приказа Губернского комиссара по продовольствию от 20 июля 1920 года: «Настал период выполнения продовольственной государственной разверстки как-то: продуктов без указания нормы (хлеб, картофель, фураж) и другой также обязательной государственной повинности по норме (масло, яйца, мед, птица)... Разверстку в первую очередь выполняют зажиточный, во вторую средний крестьянин, в случае невыполнения норм разверстки, сугубо бережное отношение к беднейшему крестьянству…»
Например, сдача молока определялась числом коров в хозяйстве и едоков в семье. Семья Василия Осиповича Скворцова состояла из пяти человек с двумя коровами, налог – 40 ведер. У Алексея Алексеевича Белова было 8 домочадцев и три коровы, налог – 32 ведра молока.
Кроме продразверстки крестьяне должны были нести различные повинности: гужевую, топливную (по разнарядке валить лес, заготавливать дрова и отвозить их куда укажут); трудовую (для тех, кто имел специальность). Трудовой повинности подлежали мужчины от 18 до 55 лет и женщины от 18 до 40 лет. В августе 1920 года поступило распоряжение квалифицированным рабочим зарегистрироваться в уездном комитете по труду. «Все не зарегистрированные будут считаться дезертирами и привлекаться к строгой ответственности». Затем уездный комитет по труду потребовал в срочном порядке представить списки каталей, маляров, печников, плотников, слесарей. В списке каталей указан племянник прапрадеда Александр Васильевич Белов. Интересно, что рядом с фамилией одного из жителей стоит профессия «водопроводчик». К деревне она тогда не могла иметь отношения, так что, вероятно, имеется в виду копка колодцев.
Изъятия крестьяне по понятным причинам не приветствовали. «10 Лухский продсовет доводит до сведения о гражданах д. Б. Лухи Федоре Иванове, Михаиле Соколове, Алексее Соколове… Когда уполномоченный д. Б. Лухи предъявил предписание, то ети елементы выше сказанные стали функционировать против его. Просим принять успокоительные меры против етих елементов а то не будет возможным моему продсовету в дальнейшем руководить в нихней деревне Б. Лухе», – такая записка была отправлена уполномоченным в Октябрьский волисполком. Резолюция на ней: «Вызвать указанных граждан и посадить на 3 суток с выводом на работу как саботаж пленума».
С введением НЭПа продразверстка была заменена продналогом, разрешили свободную продажу излишков продукции, использование наемной силы, чем и воспользовались братья Беловы: Алексей Алексеевич в катальной мастерской, Василий Алексеевич в овчинной.
Они приобрели патенты с правом самим реализовывать продукцию. Сельская налоговая комиссия внимательно следила за неземледельческими заработками и неоднократно увеличивала налоги. Так в октябре 1930 года Алексею Алексеевичу его подняли в полтора раза. Это ударило еще по четырем односельчанам. Большинство крестьян, когда заканчивались полевые работы, уходили на заработки или искали их поблизости. Прапрадед Дмитрий Васильевич Скворцов с отцом Василием Осиповичем возили ивовое корье для кожевенного производства. Козловы вспомнили свое традиционное занятие – сусальщиков. Некоторое время они работали в Пошехонской артели «Красный золотобой». Прапрадед Алексей Петрович Соколов портняжничал.
Новая напасть – коллективизация – снова круто изменила жизнь деревни. Сопровождалась она раскулачиванием. Кулацкие семьи 1-й и 2-й категории подлежали выселению в отдаленные районы
страны; отнесенные к 3-й категории расселялись в пределах района. Это в полной мере коснулось моего прапрадеда Алексея Алексеевича Белова и его брата Василия Алексеевича. Работа каталя тяжелая, без помощников не обойтись. В 1926 году Василия Алексеевича, его жену, сына и сноху лишили избирательных прав за применение наемного труда. В 1929 году он пытался добиться отмены, писал, объяснял, что он кустарь, что его хозяйство дважды облагалось сельхозналогом, что к советской власти он относится лояльно. Его поддержали сельчане: «Белов Василий Алексеевич ни в чем предосудительном замечен не был. К общественным обязанностям относился аккуратно и является для нас желательным членом общества». Под письмом поставили подписи 30 человек. В результате 20 февраля 1930 года у Василия Алексеевича Белова было описано всё имущество: дом на две избы, катальная и овчинная мастерские, скот, хозяйственные постройки. Сына Федора выслали в Пермскую область сроком на 5 лет. Дальнейшая его судьба неизвестна.
Массированная «атака» на зажиточных крестьян была проведена весной–летом 1931 года. 23 мая на собрании бедноты деревни Большая Луха решалась судьба моего прапрадеда и его односельчанина Сахарова. «Сахаров Александр Васильевич до 1919 года имел совместно с отцом торговлю одеждой. Держали лавку в Пошехонье в каменных рядах, также имели мастерскую портновскую, где держали рабочих до 8 человек… Пробрался в колхоз. Нарушает трудовую дисциплину. Первый раз при назначении на работу на пашню от работы отказался. Матюгал членов правления… Скрыл телегу от обобществления». Как под копирку собрание высказалось об Алексее Алексеевиче: «Кустарь, валенщик. До революции и после применял наемный труд. Давал взаймы под проценты и заставлял бедняков отрабатывать, примазался к колхозу». Вот только дисциплину трудовую прапрадед не нарушал. Но при этом: «Работает конюхом, транжирит сено почем зря. Несмотря на то, что кормов недостаточно. Тем самым вводит вражду среди членов колхоза». Не мог, конечно, рачительный хозяин держать лошадей впроголодь. Собрание бедноты постановило: «Сахарова Александра Васильевича из колхоза исключить со всей семьей. Белова Алексея Алексеевича исключить из колхоза, но семью пока оставить под контролем. Просить организации выслать из пределов района тов. Сахарова Алексея Васильевича со всей семьей».
Вот как об этом вспоминает Анна Федоровна Сахарова, сноха Александра Васильевича: «Приехали ночью. Вся семья спала. Велели всем собрать вещи для высылки семьи из деревни. Посадили на подводы детей, погрузили, что успели схватить. Александра Васильевича посадили отдельно. Поехали. Через несколько километров очнулись, вспомнили, что грудной ребенок был оставлен в люльке. Разрешили вернуться и забрать. Семью довезли до Рыбинска. Сколько продержали, не знаю. Потом они вернулись в деревню. Александра Васильевича больше никто не видел». Из книги памяти Ярославской области мы узнали, что А. В. Сахаров был направлен на спецпоселение в город Магнитогорск, в 1937 году его расстреляли.
Алексея Алексеевича тоже не оставили в покое. В апреле 1933 года его хозяйство вновь признают кулацким и облагают сельхозналогом в индивидуальном порядке. В результате имущество прапрадеда было описано и передано в магазин.
Раскулачивание лишило деревню людей работящих и предприимчивых.
Не обошла лихая беда семью моего прапрадеда, Алексея Петровича Соколова. Рос сиротой, бедняк, но вот имел неосторожность в апреле 1941 года выключить репродуктор, когда передавали речь Сталина. Был арестован по доносу и получил 10 лет по 58-ой статье. Отбывал срок в Волголаге. В годы Великой Отечественной войны дети раскулаченных защищали родину. Сын моего репрессированного прапрадеда, Александр Соколов, на войне был связистом, получил тяжелое ранение, о реабилитации отца узнал из газет в 1996 году. Сын другого прапрадеда, раскулаченного, Михаил Белов, пропал без вести в 1942 году. Сын расстрелянного Александра Васильевича Сахарова Николай воевал в инженерно-саперном батальоне, был награжден орденом Красной Звезды и многими медалями, дочь Екатерина Александровна, санинструктор, погибла под Ленинградом в октябре 1941 года.
Октябрьская революция и приход к власти большевиков положили начало разрушению традиционного уклада жизни крестьян. Начались гонения на церковь, но абсолютное большинство жителей деревень Большой и Малой Лухи по-прежнему ходили в церковь Покрова на Клину, крестили своих детей, справляли православные праздники, тем более что Пасха и Рождество до 1929 года официально считались днями отдыха. Священник этой церкви Александр Иванович Дмитриевский в 1921 году был лишен избирательных прав, но продолжал вести службу в храме до самого его закрытия в начале 30-х годов.
В одном из первых распоряжений управления народного образования в октябре 1918 года указывалось: «В день празднования 7 ноября все школы должны освободиться от всех знаков религиозного культа. Украсить школу и развесить портреты вождей».
После революции школу открыли в деревне Малая Луха в здании сусальной мастерской, до того принадлежавшей моему прапрапрадеду Якову Васильевичу Козлову. Очевидно, сусальный промысел приносить доход перестал, и в августе 1917-го, еще при Временном правительстве, Козлов предложил уездной управе взять его дом в аренду под земскую школу за 180 рублей в год. А через два месяца к власти пришли большевики и попросту дом реквизировали. Школа становится трудовой школой I ступени. Учителем была Эмилия Алексеевна Бахирева, окончившая Пошехонскую женскую гимназию. В стране осуществлялся переход к всеобщему начальному образованию. Заведующая школой Е. Таева сообщает: «Помещение для охвата детей школьного возраста соответствует норме. Все деревни находятся на расстоянии 1–2,5 версты. Что касается подвоза детей, то в зимнее время родители поочередно привозят и увозят детей». При этом перечисляется, чего не хватает: ведро, бак для кипяченой воды, умывальник, топор, лампа, полотенца. Всего в школе 19 мальчиков и 13 девочек, из них 18 нуждаются в одежде и обуви. В начале 30-х годов в Большой Лухе тоже открылась школа в доме раскулаченного крестьянина Василия Ивановича Иванова, вина которого перед советской властью состояла в том, что много трудился, имел два дома и слесарную мастерскую.
Мои прапрадеды, предпочитали с властью не ссориться и исправно платили налог, хотя на них, и зажиточных, и середняков, легло основное бремя разверстки и продналога. Коллективизация, сопровождаемая раскулачиванием, резко изменила облик деревень, перевернула жизненный уклад. Всё это пережили мои прапрадеды, их родственники и односельчане. «Светлое будущее» строилось на их исковерканных судьбах и страданиях.
4 октября 2016 года Минюст РФ внес Международный Мемориал в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
Мы обжалуем это решение в суде.