18.02.2021 | Нешкольная история

Ради жизни на земле

Богата история нашей семьи славными подвигами

У каждого человека есть родители. Папа и мама. Две бабушки и два дедушки. Четыре прабабушки и четыре прадеда. Я знаю, что трое из моих прадедов – участники Великой Отечественной войны. Свой рассказ мне хочется повести об одном из них, Андранике Магаровиче Хрхряне. Это мой прадед по материнской линии.

Начну с его родителей. Отец – Магар Вартанесович Хрхрян (1887 г. р.), мать – Сирануш Тарасовна (1897 г. р.), в девичестве Варкинаян; оба росли в многодетных семьях. Магар был самым младшим и когда ему было два года, скончался его отец. О Магаре мы мало что знаем. По документам известно, что осенью 1914 года он проходил военную службу, и его семье полагался продовольственный пай.

То ли в 1904-м, то ли в 1905-м Сирануш с бабушкой отправились паломниками в Иерусалим. Передвигались на перекладных. О том, как в те годы добирались из Ростова до святого города, пишет Иван Келле–Шагинов, тоже совершивший паломничество: «Выехали в Таганрог на лошадях, справив все заграничные паспорта в Таганрогском градоначальстве еще заранее, до выезда из дома. Из Таганрога сели на большие парусные корабли, достигли Одессы, а оттуда шли уже на пароходе рейсом на Константинополь – Смирну – Яфу, откуда на осликах верхом мимо апельсиновых и лимонных рощ до Иерусалима».

Из Иерусалима маленькая Сирануш привезла с собой «сундучок» – стереоскоп для просмотра парных фотографий. В них рассказывалось о жизни Христа.

Родные, близкие, соседи приходили к ним, слушали рассказы о Святой Земле, смотрели картинки из «сундучка» – это мы знаем по рассказам наших дедушек. К совершившей паломничество Сирануш все вокруг относились с уважением, в церкви пропускали в передние ряды. Она была завидной невестой.

Замуж за Магара Вартанесовича Хрхряна Сирануш вышла в ноябре 1913 году, когда завершились полевые работы. Венчание состоялось в Чалтырской церкви Сурб Амбарцум (церковь сохранилась и поныне действующая). За три дня до венчания в доме Сирануш прошел обряд наложения хны на голову невесты – «хна-геджаси» (ночь хны). А после венчания гости собирались в доме жениха, пир продолжался до утра.

В 1916 году у Сирануш и Магара родился первенец – мальчик Вартерес. В 1922-м на свет появился мой прадед Андраник, за ним еще один мальчик – Сергей и две девочки – Кехецик и Азнив. Времена были тяжелые; чтобы прокормить детей, всё подаренное Сирануш на свадьбу было продано или обменяно на хлеб. В начале 1930-х Магар Вартанесович вступил в колхоз «Молот», работал в строительной бригаде. Чтобы как-то подработать, собирал по домам овец и выгонял их на холмы пастись. Сирануш занималась домашним хозяйством и шила для соседей безрукавки, верхнюю одежду. Она была лучшей швеей на селе. Одно из одеял – хурама, сшитое моей прапрабабушкой из лоскутков ткани, хранится в Чалтырском историко-этнографическом музее.

Страшный голодомор 1932–1933 годов не обошел семью Хрхрян. От голода умер восьмилетний Сережа. Сестра Азнив помнит, как для умирающего мальчика достали маленький кусочек хлеба, но он уже не смог его съесть. Так и скончался с этим кусочком в руке.

Сирануш, чтобы как-то прокормить оставшихся детей, покупала молоко у своих односельчан, готовила из него мацун (кисло-молочный продукт) и сначала пешком, потом на поезде везла на рынок в Ростов. Продав, покупала хлеб.

Колхозный активист Дртад Пудеян, желая выслужиться, донес на Сирануш, мол, она занимается спекуляцией.

Коммунисты колхоза на своем собрании это подтвердили, и в результате женщину, которая думала только о спасении своих голодающих детей, осудили на 7 лет. Помог ей родной брат Мирон. Благодаря его связям, Сирануш отправили не в лагерь, а на поселение, расположенное в 5 км от нашего Чалтыря. Там она работала дояркой и стряпала на всю бригаду. А готовила она очень вкусно. Магар остался один с четырьмя детьми и еле сводил концы с концами. 4-летняя Азнив и 6-летняя Кехецик очень скучали по матери, по ночам 2–3 раза в неделю тайком от соседей, в ночное время, по обочинам дорог крадучись пробирались в поселение. Мать их кормила, давала немного еды для старших братьев, и они крадучись возвращались. Изредка Сирануш в нарушение правил на ночь отпускали домой. Она мыла детей, чинила их обноски и на рассвете возвращалась в поселение. Однажды, в один из таких «отпусков», старший сын Вартерес натянул на себя мамину телогрейку с нашитом на ней номером и отправился к приятелям. Соседка, с которой он повстречался на улице, спросила, что это у него такое на одежке. Парнишка сообразил, что если соседка донесет, маму осудят за побег. Сломя голову он помчался домой, рассказал о случившемся, и Сирануш задолго до переклички уже была в поселении.

Магар поддерживать дом в сносном состоянии один не мог. Но сосед, Манук Вартанович, не остался равнодушным к чужой беде. Пристыдив всех женщин-соседок, он вместе с ними привел их маленький домик в порядок.

Через 4 года Сирануш за примерное поведение досрочно освободили. Немаловажную роль сыграло и то, что у нее было четверо маленьких детей. Всё вернулось на свои места. Сирануш зарабатывала шитьем, Магар работал в колхозе. А дети начали ходить в школу, где все предметы кроме русского языка велись на армянском.

Будущий мой прадедушка Андраник окончил 7-летку. Работал вместе с отцом и старшим братом Вартересом в колхозе.

Так пролетело несколько лет, и наступил страшный 1941-й. Вартереса оставили в колхозе, потому что нужны были трактористы (но в 1943 году он был мобилизован, а в 1944-м после ранения вернулся домой), а Андраник Хрхрян 9 июня был призван.

«Из нашего района нас было 5 человек, – вспоминал прадед, – трое русских и два армянина: я и Аршак Хаймахян». Новобранцев привезли в г. Батайск, оттуда по железной дороге на Украину. Под Полтавой Андраник проходил курс молодого бойца, после чего был направлен в часть пулеметчиком. Там он оставался недолго, грамотных солдат было мало, а с семиклассным образованием вообще единицы, и Андраника направили на курсы радиста. Но окончить их не удалось – началось отступление. За три месяца полк потерял значительную часть бойцов, и его отвели в тыл на переформирование. Солдаты передохнули, получили зимнее обмундирование и эшелоном были направлены под Москву. На одной из железнодорожных станций Андраник услышал армянскую речь. Двое солдат говорили на его родном языке. Поздоровался, один из них, узнав, что он из Чалтыря, вздохнул: «Чалтырь весь сгорел». Сам не свой Андраник вернулся в свой вагон, рассказал все командиру. «Не верь, – успокоил он, – нет в фронтовых сводках таких данных, твой земляк не может знать наверняка». И действительно, горел тогда не Чалтырь, а камыш в соседнем займище. Издали же казалось, что полыхает село.

По прибытии в Москву Андраника снова направили на курсы радиста. Их группа состояла из 30 человек.

Учеба моему прадеду давалась с трудом – семиклассного образования явно не хватало, да и учили его на армянском.

Поэтому учеба давалась трудно, но это не останавливало дедушку. Он упорно, с утра до ночи, занимался, чтобы не отставать от остальных. Он был очень трудолюбивым, настойчивым и целеустремленным человеком. В результате он первым сдал экзамен на отлично. Направили его в 101 отдельный авиационный полк, которым командовала В. С. Гризодубова.

Каждую ночь, в любую погоду самолеты пересекали линию фронта и доставляли партизанским отрядам вооружение, боеприпасы, медикаменты. На обратном пути вывозили раненых, женщин, детей. Летали самолеты и в блокадный Ленинград. Надежную связь летчиков с землей обеспечивал радист А. М. Хрхрян. На его счету обслуживание 7659 боевых вылетов.

Случаи были самые разные. Прадедушка рассказывал, что в один из вечеров (полк тогда перебросили в блокадный Ленинград) летчики готовились к ночным боевым вылетам, а он проверял аппаратуру. И вдруг кто-то стал вызывать его по рации. Андраник насторожился. Отстучав в ответ «жди до завтра», доложил о странном вызове своему начальнику. На следующий день в присутствии трех офицеров в плащах (так писал прадед) вызвал своего вчерашнего «гостя» и запросил погоду. Тот ответил. В результате наши службы успели запеленговать мощную вражескую радиостанцию, действующую с территории Прибалтики, и с воздуха ее уничтожили.

Вспоминал прадедушка, как в феврале 1943 года с боевого вылета вернулся последний самолет, и он решил на досуге послушать последние новости по радио, хотя это категорически запрещалось. И тут к своей радости, Андраник услышал, что наши войска освободили в Ростовской области пять крупных населенных пунктов, в том числе Чалтырь. От счастья на глазах моего прадеда выступили слезы.  Вскорости он получил из дома письмо от отца – семья, слава Богу, пережила оккупацию.

Хотя радист Хрхрян не участвовал в боевых вылетах, судьба не обошла его стороной – во время очередного налета он получил тяжелую контузию.

«Ничего не помню, – рассказывал Андраник Магарович, – не знаю, как меня спасли. Три дня лежал, засыпанный землей». Его нашли и переправили в санчасть. «Если бы я попал в госпиталь, то в свой полк обратно не смог бы вернуться. Меня в своей части уважали и ценили, как хорошего специалиста, поэтому оставили в санчасти, а не отправили в госпиталь. Поэтому у меня и нет документов о ранении».

После прорыва блокады Ленинграда 27 января 1944 года 101 авиационный полк дальнего действия участвовал в налетах на Хельсинки, после чего был переброшен на 1 Белорусский фронт. В один из дней Андраник дежурил на радиостанции и вдруг слышит как летчик открытым текстом передает, что у его машины пробито правое крыло, поврежден бак, вытекает топливо. Самолет не из их полка, но Хрхрян сразу же доложил обстановку Гризодубовой. Она приказала передать летчику координаты их аэродрома, что Андраник и сделал. Самолет благополучно приземлился. Все вышли встречать экипаж. Гризодубова, обратясь к Хрхряну, сказала: «Объявляю тебе благодарность», а летчик обнял радиста: «Спасибо, брат, я уже думал, что это всё, конец».

Мой прадедушка был очень эмоциональным человеком. Любил посмеяться над чем-то, а мог и расплакаться, вспоминая о пережитом в годы войны. Было и такое, что улыбку сменяли слезы. Как-то командир корабля, вывозившего раненых партизан, сообщил по радио, что у него на борту рожает женщина. Хрхрян сразу доложил Гризодубовой, и по ее приказу к взлетной полосе была направлена санитарная машина с врачом. Но помощь не понадобилась, оказалось, что одному из членов экипажа уже приходилось принимать роды, и он прямо в полете с этим успешно справился. Родился мальчик, и прадедушка потом с улыбкой вспоминал об этом малыше, ведь он появился на свет в небе. Эта история описана в книге А. М. Верхозина «Самолеты летят к партизанам». Мы успели принести ее прадедушке, и в ней он прочел, что этот ребенок не выжил. Он раз десять перечитывал книгу и каждый раз плакал, вспоминая и сопоставляя описанное в ней с теми событиями, которые пережил сам.

В операции по освобождению Кенигсберга участвовал и полк Гризодубовой. Нанося бомбовые удары по гитлеровским укреплениям, советские летчики рисковали попасть по своим. Поэтому требовалось всё время корректировать их действия. Андраник оперативно связывался с 30 самолетами, передавая новые цели. За это прадедушку наградили орденом Отечественной войны. Всего же за боевые заслуги он получил 2 ордена, 12 медалей и 39 благодарностей от Верховного Главнокомандующего.

Германия капитулировала, но надо было добивать ее союзника Японию. Пока часть Андраника перебрасывали на Дальний Восток, капитулировала и Япония. Какое-то время Хрхрян служил на Сахалине, потом в Хабаровске. В 1947 году Андраника Магаровича с отличной характеристикой демобилизовали, и он вернулся в Чалтырь.

Дома его ждал опухший от голода отец и еле живая мать (прадедушка плакал, рассказывая нам об этой встрече).

Возвращаться на Дальний Восток, где ему предлагали работу по его воинской специальности, Андраник не мог, родителей нельзя было оставлять.

Голод вынуждал многих армян уезжать с Дона в Нагорный Карабах в надежде найти в этом благодатном краю, населенном армянами, крышу над головой и пропитание. Мои прадедушка с братом, сестрами и родителями (они уехали первыми) где поездом, где на перекладных, добрались до Карабаха. В городе Агдам их приютили местные жители. Условия были тяжелые, вся огромная семья ютилась в одной комнате. Вартерес и Андраник работали в поле, но прокормить семью не могли, и жене Вартереса с детьми приходилось просить милостыню. Через 8 месяцев Хрхряны вернулись на родину. Брат прадедушки Сергей вспоминал, что в первый раз он хлеба поел вдоволь только в 1952 году. И запах этого хлеба, испеченного Сирануш в пуре (армянская глиняная печь), вспоминал до конца своих дней.

Женился Андраник 9 июля 1951 года на Астхик Килафян. Ей было 25, ему 29. Она пережила оккупацию, а после освобождения в группе специально подготовленных молодых людей обезвреживала мины и боеприпасы, которыми была буквально напичкана земля. За выполнение этого опаснейшего задания девушку наградили медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»

В новой семье появились сын Арсен (1951 г. р.) и две дочки: Сирануш (1957 г. р., будущая моя бабушка) и Шушаник (1959 г. р.). Андраник выстроил в Чалтыре дом, где и обосновался с женой, детьми и родителями.

Работал Андраник Магарович, как и до войны, в своем колхозе, был учетчиком. Бывшие его сотрудники говорили и говорят о нем не иначе, как о замечательном работнике, человеке сердечном, инициативном, энергичном, с широким кругозором. В семье хранятся вырезки из газет, в которых о моем прадедушке написано много хорошего.

Наша семья и весь наш род – потомки армян из города Ани. Сегодня от него остались лишь развалины, а в средние века он был столицей Армении. Наши предки заселили низовья Дона по указу Екатерины II. Прожив 240 лет в окружении русскоязычного населения, небольшая колония армян сохранила родной язык, фольклор, традиции, обычаи. Дети нашего района изучают армянский язык и армянскую литературу. Они поют песни и на русском, и на языке своих предков.

Нет ни одной сферы деятельности, где бы армяне Дона не оставили достойный след. Мы должны гордиться этим, сохранять архивы, помнить о своих предках и о своем роде. Передать это своим будущим детям и внукам я считаю святым долгом.

4 октября 2016 года Минюст РФ внес Международный Мемориал в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
Мы обжалуем это решение в суде.