публикация:
Стенгазета
Текст: Александр Москвин
Один мальчик – персонаж универсальный. Каких только казусов с ним не случается в городских легендах, страшилках, анекдотах… Остаётся лишь пожалеть бедолагу. Однако точно такой же мальчик в своё время отважился крикнуть, что король-то голый. Имя юного правдоруба в анналах истории не сохранилось. Чтобы восстановить справедливость, поэт Виталий Пуханов увековечил героя в сборнике прозаических миниатюр. И озаглавил книгу просто «Один мальчик. Хроники».
Своего мальчика автор выстругал из полена реальности по чертежам «Анекдотов из жизни Пушкина» Даниила Хармса и их прямого продолжения – «Весёлых ребят» Владимира Пятницкого и Натальи Доброхотовой-Майковой. От них Виталий Пуханов унаследовал тягу к абсурду и повторяющимся сюжетам. Из истории в историю мальчик жаждет свергнуть кровавый режим, пристроить стихи в толстый журнал или получить ответ на вечные вопросы от доброго волшебника.
В сборник вошло 1115 историй – Шахерезаде впору кусать локти от зависти. По жанровому разнообразию Виталий Пуханов тоже оставил её далеко позади. Придумывать каждую ночь по сказке не так уж и сложно, а вот попробуй сочинить тысячу с лишним миниатюр, чтобы одна выглядела квновской шуткой, другая – буддийским коаном, третья – мотивирующей притчей, а четвёртая – всем вышеперечисленным одновременно. Впрочем, иногда мальчик уступает место главного героя кому-нибудь другому. Заменить его готовы и одна девочка, и одно милое существо (всё-таки в толерантное время живём), и даже одна страна (именно как персонаж, а не как место действия) – она особенно известна умением вляпываться в неприятные ситуации.
Иногда автор даже играет с классиками или современниками. Например, все подарки на 23 Февраля для тех, кто не хочет защищать отечество, достаются писателю Захару Прилепину, известному своей милитаристской риторикой. Помимо явных указаний тут хватает и скрытых намёков. Страна, где люди вынуждены есть очень специфический продукт, отсылает к Владимиру Сорокину, а невиновный, неспособный выпросить для себя приговор у злой, но справедливой системы, выворачивает наизнанку «Процесс» Франца Кафки. Один мальчик, который публиковал у себя в «Фейсбуке» истории про знакомых мальчиков и девочек, очень уж похож на самого Виталия Пуханова.
Философичная ирония книги, как пулемётной очередью, косит патриотов и либералов, милитаристов и пацифистов, феминисток и шовинистов. С сократовской мудростью автор всех ловит на неувязках, над которыми нужно посмеяться, иначе хлам цивилизации никогда не вернётся в ящик Пандоры. Особенно часто у Виталия Пуханова мелькают литературные сюжеты. Литпроцесс предстаёт безумным чаепитием, где Алиса превращается в Шляпника.
Истории про мальчика очень непохожи друг на друга. Виталий Пуханов задаёт высокую юмористическую планку, но сам же часто до неё не дотягивает. Иногда его подводит нацеленность на литературную тусовку – для людей, далёких от писательского мира, не все истории одинаково понятны. Чувство юмора иной раз тоже даёт сбой Некоторые миниатюры легко затерялись бы на последней странице бульварной газеты среди бородатых анекдотов. Но большинство историй содержат в себе не только по-настоящему смешную шутку, но и некий инсайт. Виталий Пуханов словно повторяет творческий метод художника Незнайки. Читая миниатюры из сборника «Один мальчик. Хроники» можно от души посмеяться над карикатурными образами других и не на шутку разозлиться, узнав в одном из незадачливых мальчиков себя.
Дополнительно:
Виталий Пуханов – известный современный поэт, автор трёх сборников стихов, куратор престижной литературной премии «Поэзия». «Один мальчик. Хроники» - первая прозаическая книга атвора. Истории, вошедшие в сборник, он на протяжении нескольких лет публиковал на своей странице в «Фейсбуке». Попытку облечь забавные наблюдения и остроумные умозаключения в литературную форму Виталий Пуханов предпринимал неоднократно. В декабрьском номере журнала «Новый мир» за 2019-й год опубликован цикл его верлибров «Ты помнишь, Алёша…», где автор с горькой иронией осмысливал, как в поэзии берёзки уступили место гаражам и почему смерть из искупления превратилась в недоразумение.
«Один мальчик спросил доброго волшебника:
– Почему подвиг бывает безымянным, а зло безымянным не бывает?
– Понимаешь, вероятно, дело в том, что никто не делает зла бескорыстно, – ответил волшебник. – Но лучше спроси у злого волшебника – вдруг я ошибаюсь?»
