02.03.2021 | Колонка / Общество

Беспамятные даты

Сейчас об этой дате непростительно и стыдливо подзабыли. А в годы молодости моих родителей ее радостно отмечало все «прогрессивное человечество».

Что такое 21 декабря? Не помните, небось?

Эх, молодежь, молодежь. А ведь еще из лучших, по выражению незабвенного Атоса из великого романа Александра Дюма-отца.

Сейчас об этой дате непростительно и стыдливо подзабыли. Впрочем, подзабыли ее уже и в моем поколении, «заболтали» ее, как сказал бы последний генсек.

А в годы молодости моих родителей ее радостно отмечало все «прогрессивное человечество».

Да и я еще краешком неуверенной, но цепкой детской памяти застал густой след той кометы, которая пролетела в непосредственной близости от моего отчего дома 21 декабря 1949 года, когда упомянутое прогрессивное человечество торжественно праздновало 70-летие Великого вождя.

След этот длился долго, чуть ли не до достопамятного ХХ съезда. Во всяком случае в Музее подарков Сталину я успел побывать. Чего там только не было! Как все это волновало нежный ум! И присланное из Китая рисовое зернышко с вырезанным на нем полным текстом «Манифеста коммунистической партии», и присланный еще откуда-то макет Московского Кремля, выполненный то ли из шоколада, то ли из сахара, и ковер с понятно чьим портретом, вытканный безруким таджикским колхозником посредством, естественно, ног. И еще бог знает что.

Музей этот располагался на улице Горького, ныне Тверской, в помещении Музея революции, бывшего когда-то — вплоть до этой самой революции — Английским клубом. А то ли до, то ли после этого (надо проверить) он был развернут аж в Музее изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. Но я был в Музее революции — помню точно.

В один из тех быстротечных годов, когда страной якобы правил якобы президент Медведев, группа дерзновенных граждан из числа тех, кто по должности призван «истину царям с улыбкой говорить», обратилась к этому зиц-президенту с пламенным призывом провести таки в стране полномасштабную десталинизацию, под которую можно было, кстати, создать всякие непыльные учреждения с бюджетами и штатными расписаниями.

Не поздно ли, господа? Ау! Какую такую десталинизацию? Терпеливо, типа, с цифрами и фактами в руках объяснять непонятливому населению, что товарищ Сталин был все-таки плохим парнем? Что он угробил кучу своего и чужого населения ради создания барачного рая с нарядными вышками по углам в одной отдельно взятой?

Ну и что, скажут вам, обидно рассмеявшись прямо в ваши честные лица. Ну, и поубивал. Ну, и поделом, скажут вам — а как же вы еще-то хотели в первом мире государстве рабочих и крестьян? А Гитлера кто, скажут вам, практически в одиночку завалил? Пушкин? А плевать, скажут вам, в души наших дедов-прадедов, умиравших с этим именем на устах, кто позволил?

Нет, друзья, поздно. Тем более что «Сталин» — это давно уже не имя конкретного физического лица. Это давно уже не имя собственное. Это имя нарицательное, которое давно уже уместно писать со строчной буквы, вроде как название хронического заболевания, которое властно напоминает о себе в периоды сезонных обострений.

Это не лечится. Это в лучшем случае залечивается.

Все это упирается в вечно больной вопрос об истории, которая, как ее ни пытаются заштопывать белыми гнилыми нитками, все время расползается, обнаруживая неопрятные дыры с рваными краями.

Историю, говорят, не надо очернять. Она, говорят, какая ни есть, а наша. Согласен. Очернять не надо. Обелять, кстати, тоже. Ее просто надо знать — такую, какая она есть.

Обсирать, говорят, не надо страну, в которой вы родились и живете. Правильно говорите, ребята. Не надо обсирать. И не только свою страну. И чужую не надо. И вообще нигде, кроме специально предназначенных для этого мест, дефекацию производить не следует. Это нецивилизованно. Но дело-то в том, что страну, общество которой не умеет и упорно не желает трезво и критично взглянуть на свою же собственную историю, и обсирать не надо.

В истории, вообще-то говоря, было много чего. В истории были не только воздвигнутые монументы до неба и портреты на всю стену. В истории были также сносы памятников и разрушения церквей. Разве это не история? Вы говорите, что в просвещенной Европе никогда не уничтожали памятников в угоду политической конъюнктуре? Правильно, все это так. Их история характерна тем, что жизнь шла вперед, не уничтожая старого. А наша история — это вечное истребление старого в угоду новому. Поэтому и нового ни черта не получается. А если и получается, то оно оказывается значительнее старее старого.

Полуправда похуже всякой лжи. Снос Храма Христа, например — это факт истории. Нашей, заметим, истории, не чьей-нибудь еще. И в этом смысле его восстановление есть акт вандализма по отношению к «нашей истории, той, что была». Уничтожение памятников Сталину после ХХ съезда — это тоже факт истории. Нашей истории. А их — в том или ином виде — восстановление по определению антиисторично.

Не надо было сносить? Может быть, и не надо. Об этом можно спорить. Но их сносили. Это факт исторический. Если бы из вестибюля метро «Курская» не убрали в свое время слова сталинского гимна, то сегодня их никто и не замечал бы. А вот когда их восстановили уже в новые времена, это кроме как знаком нежной, бархатной ресталинизации восприниматься не может.

И не надо петь про «историю». А уж лучше честно пойте «песню о Сталине».

«А начальничек спьяну о Сталине» — звучало когда-то, в 60-е годы, голосом Александра Галича из громоздких магнитофонов. А вот теперь опять и опять разнокалиберные начальнички единым хором со своими верноподданными подчиненными заводят песню об усатом упыре.

И какая такая «десталинизация», когда на дворе уже XXI век!

Взрослые люди, ощущающие собственную ответственность за историю и современность, «десталинизированы» давно. А вечным детям всего этого не объяснишь и не докажешь. Образ товарища Сталина в сознании значительного числа сомнамбулических граждан все равно будет намертво слит с образом Деда Мороза — строгого, но справедливого распределителя подарков и грозы зловредных лесных духов, пытающихся похитить с нашего вечного праздника новогоднюю елку.

Если бы я не хотел или не смог бы повзрослеть, то и я ощущал бы себя в полном своем праве славить товарища Сталина, при последних годах жизни которого, совпавших с моим блаженным младенчеством, я чувствовал себя так тепло и защищенно, как, видимо, не буду чувствовать уже никогда.

Тем не менее, с тех пор я все же существенно повзрослел. И мне никакая казенная десталинизация не нужна.

Про гламурный, клубно-офисный «сталинизм» последних лет говорить не особенно интересно. Могу лишь сказать одно. Я очень хорошо понимаю психологию тех, кому ужас как соблазнительно подразнить поколение своих папаш-мамаш с их отстойным оттепельным антисталинизмом, с их «возьмемся за руки, друзья» и прочими лыжами у печки.

Это все и понятно и, надо сказать, вполне знакомо по личному опыту.

Непонятно лишь одно: почему дразнить старшее поколение надо не «будущим», как это было или хотя бы казалось естественным в годы моей юности, а прошлым? Причем прошлым мрачным и безысходным. Вот ведь едва ли не главный вопрос современности.


Источник: inliberty, 20.12.2019,