В рассказе Чехова «Учитель словесности» была среди прочих одна героиня, которая «всякий разговор, даже о погоде, непременно сводила на спор. У нее была какая-то страсть — ловить всех на слове, уличать в противоречии, придираться к фразе. Вы начинаете говорить с ней о чем-нибудь, а она уже пристально смотрит вам в лицо и вдруг перебивает: „Позвольте, позвольте, Петров, третьего дня вы говорили совсем противоположное!“»
Есть, есть такая порода людей — спорщики, и я их, честно говоря, побаиваюсь. В особо товарном количестве они расплодились именно в последнее время в питательном бульоне социальных сетей.
Любой разговор, «даже о погоде», почти мгновенно переходит в спор, который в свою очередь, стремительно мутирует в тот малопочтенный, но, увы, необычайно распространенный отсек словесности, для которого однажды было придумано название «срач», а ничего более точного и выразительного до сих пор никто, кажется, не придумал.
Наша хорошо заметная и трудно искореняемая склонность к взаимному раздражению по абсолютно любому поводу перерастает в настоящую эпидемию, бороться с которой столь же невозможно, сколь и необходимо.
Причины этого явления более или менее понятны. Спонтанное и мгновенно выползающее наружу недовольство другими — это глубинное недовольство собой. Да, мы со всех сторон окружены чем-то таким, чего не получается не замечать, но с чем совсем непонятно, что делать, при том, что делать что-то совершенно необходимо, и это всем понятно. И это сновидческое ощущение паралича воли, совести и нравственного инстинкта не может не канализироваться самым, подчас, неожиданным образом.
Что же касается упомянутого выше социально-культурного явления с таким выразительным, хотя и не слишком академически корректным названием, то есть, мне кажется, один надежный и вполне проверенный опытом многих поколений художественно мотивированных людей способ нейтрализации его изнурительной агрессивности. Это восприятие его как особого жанра со своими законами, условностями, способами и пространством бытования. Ну, может быть, что-то наподобие приобретших большую популярность рэперских батлов.
«Из мелочей литературы, — писал Юрий Тынянов, — из ее задворков и низин вплывает в центр новое явление». Вот именно — из задворков и низин. Именно — новое явление. Хотя — не такое уж и новое.
Нейтрализующая, дисциплинирующая и даже примирительная роль жанра — это да, это хорошо. Но остается и никуда не девается страсть — категория внежанровая и не отчуждаемая.
А спорщик — это не только тот, кто «всякий разговор сводит на спор». Спорщик — это также еще и страстный любитель заключать всяческие пари.
Из двух спорящих, как гласит народная мудрость, один дурак, другой подлец. В детстве еще говорили: «Кто спорит, тот говна не стоит». Это все знают, но это никого не останавливает. Спорящий часто спорит вопреки своим интересам, вопреки здравому смыслу, вопреки всему.
Я знал таких спорщиков.
Один мой однокурсник по любому поводу говорил: «Забъемся?» — «Да не хочу я, — говорили ему, — отстань». — «Нет, забъемся?» — настаивал он. Отвязаться было невозможно. С ним «забивались». Я не помню, чтобы он когда-нибудь выигрывал.
Однажды мы сидели с ним в каком-то привокзальном пивняке. Он был как-то вял. Но вдруг глаза его загорелись нехорошим огнем. «А спорим, — сказал он, — что я высыплю полсолонки в свою кружку и выпью». И он, не дождавшись ответа, высыпал в свою кружку полсолонки. «Нет, не хочу я спорить». — «Но ведь я же уже высыпал». — «А мне-то что? Не хочу я спорить и все!» — «Ладно. А вот я еще высыплю туда всю перечницу и выпью. Спорим?» Он и правда высыпал в кружку всю перечницу. «Не буду я спорить, сказали же тебе! Дай спокойно пива попить». — «Что, боишься? А если я еще туда и горчицу?» (Вываливает в кружку всю горчицу.) «А теперь будешь спорить?» — «Я же сказал: Не-бу-ду!» — «Ладно. Тогда я все это так выпью. Смотри!» — сказал он и сделал это.
И проглотив весь этот перечно-горчично-соленый ужас, он слегка передернулся и посмотрел на меня вполне победоносно.
Тогда я понял, что подлинная страсть, даже если она приобретает откровенно сюрреалистические черты, все сметает на своем пути. Я понял, что он сильнее меня, что он выиграл.
И что с того, что я не стал «забиваться»? Что с того, что я не стал вступать с ним в спор? Он победил. Он стал победителем. Примерно таким же, какими всегда и в любом случае оказываются азартные, неутомимые, страстные энтузиасты художественного срача.
Источник:
inliberty, 3.12.2019,
