11.11.2020 | Театр

Сны о Грузии и серый жираф

Рецензия студентки школы культурной журналистики Ксении Раздобреевой на спектакль «Сны Пиросмани» Ларисы Афанасьевой в Упсала-цирке (Санкт-Петербург)

Артисты Упсала-цирка – а это в первую очередь дети из группы социального риска и воспитанники коррекционных школ и только потом профессионалы – в своем новом инклюзивном спектакле «Сны Пиросмани» будят зрительскую фантазию. Сцены на тему картин знаменитого грузина очень соответствуют духу работ самого художника-примитивиста с его безграничной любовью к жизни, людям и животным.

Около 20 артистов трогательно оживляют сюжеты Нико Пиросмани. В серых универсальных костюмах они нейтральны – драматической игры в этом спектакле нет, в героев не вживаются, не пытаются наиграть что-то. Примитивизм не терпит избыточности. Вместо этого зрителям предлагают открыться искусству. Микс видов искусства и выразительных средств, сделанный авторами спектакля нежно и трепетно, погружает в атмосферу аутентичной Грузии с ее аутентичными звуками. Под щелканье сталкивающихся друг с другом ореховых скорлупок, под шорох раздираемой пакли, под шелест песка в маленькой коробочке и под тонкие звуки колокольчиков на сцене появляется добрый мир грёз, где возможны всякие чудеса. Чудеса эти создаются простыми средствами. Длинные, через всю сцену, полосы легкой ткани послушны взмахам рук и бегут неровными волнами, захлестывая много-много маленьких ножек. Прыжки и движения особых детей не скоординированы, но закрепленные на тонких палочках нарисованные рыбки, которых они держат в руках, мило выныривают и плывут в воздухе. Эти же полосы ткани соединяются, превращаясь в накрытый скатертью стол – и на белом полотне проекция рисует яства и сидящих мужчин, чьи нарисованные головы вдруг появляются над столом на тонких палочках-штоках, открывают картонные рты, попадая в слова песни, и при этом смешно шевелят усами. Усы Пиросмани в этом действе вообще играют особую роль – то остаются молочной пеной на детских лицах, то возникают на мгновение на лицах тантамаресок, сошедших с картины возлюбленной художника.

В спектакле Ларисы Афанасьевой профессиональная отшлифованность осознанно уступает место искренности и неподдельной старательности исполнения. Совершенен, пожалуй, только жираф – серый, пятнистый, с человеческими глазами – он потрясающе живой. Маленькая актриса управляется с небольшой тростевой куклой, будто дышит с ней в такт. Огромная копия серого жирафа Пиросмани тоже мила, но уже не так изящна – каждой ногой управляет по человеку, а тело медленно и неповоротливо плывет по сцене.

Темное пространство постоянно трансформируется, подстраиваясь под каждый новый эпизод – полукруглая площадка на колесах мобильно выкатывается для акробатических трюков и так же быстро скрывается за кулисами, лодка в форме арбузной корки не отстает, тросы для гимнастических упражнений опускаются всего на несколько минут (зато эффектных!). Неизменно одно – большой полупрозрачный экран-задник, за дымкой которого можно разглядеть меняющихся артистов, каждый из которых озвучивает отдельную сцену. Барабан, космический ханг, заменяющие ксилофон несколько рядов подвешенных в воздухе винных бутылок – все это слышно больше, чем видно. Звук смешивается с фоном равномерно – на самом экране то и дело проецируются пейзажи Пиросмани: умиротворяющие виды Грузии с хижинами и деревьями.

В «Снах…» объединяются элементы визуального и даже инженерного театра, цирк с его трюками и фокусами, театр кукол и танцы. Рассчитанный на эмоциональное восприятие, спектакль обходится и вовсе без слов. Бессюжетные, чувственные и по-доброму наивные сцены. В финале все участники соберутся за большим столом (оба жирафа тоже!), и проекция будет перелистывать картины Пиросмани на экране-заднике. Вместе с ними в еще не успевшей остыть памяти будут возникать моменты только что увиденного спектакля, оживившего людей, живших больше ста лет назад: девочку в большой соломенной шляпе, женщину в бледно-голубом платье с букетом цветов, пирующих мужчин и самого Пиросмани.

Дополнительно:

Упсала-Цирк появился в Санкт-Петербурге в 2000 году как проект по социальной педагогике. Тогда немецкая студентка Астрид Шорн и режиссер Лариса Афанасьева начали работать с детьми, которые всё свободное время проводят на улице и нередко относятся к группе социального риска. 12 лет цирк был бродячим, потому как и занятия, и представления проходили на улице. В 2012 году у артистов цирка появился шатер и репертуарные спектакли, которые играются каждую неделю. Цирковое искусство помогает детям адаптироваться в обществе, проявить себя в творчестве и уйти с улиц. В Упсала-Цирке занимаются около 60 детей и подростков, существует две группы – начальная и основная. Часто дети из коррекционных школ и социальных центров приходят на занятия и становятся частью команды на многие годы. Артисты основной группы занимаются пять раз в неделю и создают все репертуарные спектакли Цирка.