Александр – самый старший сын Сергея Павловича и Акулины Лазаревны. Женился в 19 лет. По современным меркам рано, а для сельского парня в начале ХХ века в этом не было ничего необычного. Родилось два сына: Николай и Виктор. В 1930 году до далекого степного хуторка добралась коллективизация, и одним из самых активных ее сторонников был Александр. Погиб он, когда в колхозе появился первый трактор, и что-то пошло не так, когда его осваивали. Жена Анастасия Степановна осталась с двумя малыми детьми. Трудно ей приходилось: тяжелая работа в колхозе, малые дети, огромное домашнее хозяйство, огород… «Похозяйственная книга основных производственных показателей хозяйств колхозников на 1943–1945 гг. Федосеевского с/совета Заветинского района Ростовской области» дает представление о ее домашнем хозяйстве, среди прочего – яблоневый, еще неплодоносящий, сад – 15 яблонь. Учитывая время, когда начинали плодоносить старинные сорта яблонь (а других в Хара-Усуне не могло быть) – 8–9 лет, можно подсчитать, что сажала она сад сама или с сыновьями: Николаем (1924 г. р.) и Виктором (1930 г. р.).
Николай в 1942 году был призван на фронт, тяжело ранен. После войны стал работать бухгалтером в колхозе. Ему был выделен совхозом участок земли для строительства дома, на пустыре, на самой окраине Элисты. В 1962 году семья переехала в просторный дом.
Первое, что сделал Николай, – посадил сад, как делали его предки.
По заказу Николая из питомников Ставропольского края привезли лучшие сорта плодовых деревьев, кустарников и винограда. Можно только удивляться тому, как он, не владеющий одной рукой после контузии на фронте, через несколько лет превратил пустырь в цветущий оазис. Сад рос, радовал семью. А однажды в нем появился журавленок с перебитым крылом, которого Николай подобрал в степи. До осени окрепший журавль гордо гулял по тропинкам сада, а осенью стал на крыло и улетел.
Самым последним, кто побывал в сказочном месте – хара-усунском саду, – был Николай Александрович со своей семьей. Этим летом у нас в гостях была его дочь – Инна Николаевна, и она рассказала нам такую историю: «Это было в 60-е годы, мы тогда жили в городе Элисте. Мама вернулась после работы домой, отец возился в саду. “Ты знаешь, мои коллеги по работе ездили за яблоками в какой-то хутор… Яблок много привезли! Им сказали, что этот сад называется Скрынников сад… Хутор называется Хара-Усун”. Через несколько дней, взяв на работе ГАЗик, отец посадил в него всю семью и мы поехали в Хара-Усун. Это был не сад, а какой-то садище! Ему не было конца и края! Мы бегали по траве, сидели в прохладе под грушами и ели эти сочные фрукты. Но уже были видны следы запустения, многие деревья высохли».
Через 2–3 года от сада не осталось ничего, только теплые воспоминания детей, на всю жизнь полюбивших этот сад в степи.
Рядом с родительским посадил огромный сад в Хара-Усуне Гавриил. Та же «Похозяйственная книга…» говорит, что в хозяйстве его жены (сам Гавриил в 1941–1945 гг. был на войне) имелось 10 яблонь, молодые груши. Моя бабушка помнит этот сад: в нем уже появилась алыча – желтая и черная, чернослив, абрикос, который ни разу не плодоносил, но Гавриил Сергеевич надеялся. Поливался сад из колодца. Все – и взрослые, и дети особенно любили одну яблоню с некрупными, но очень сладкими плодами. Бабушка говорила, что на сушку она не годится, но до сушки и не доходило, все плоды съедались сразу же после того, как их находили под деревом.
У Гавриила Сергеевича в саду под осокорем была выкопана землянка, наполовину в земле, и тоже накрыта ветками и землей. В ней стоял небольшой самодельный стол. Вместо кровати были земляные выступы, на них сидели, можно было лечь, укрывшись полушубком. Гавриил Сергеевич умер рано, потом не стало его жены, Клавдии Сергеевны. А сад погиб в одно время с садом его родителей.
В городе Сальске Ростовской области поселились после войны дети Сергея Павловича и Акулины Лазаревны – Стефан (Степан) и Мария.
Большой фруктовый сад был и у Степана.
Но особенной гордостью его и его жены стал виноградник. Моя бабушка вспоминает: «Мне казалось, что не было такого сорта винограда, которого не было в винограднике дяди.
Одни названия сортов звучали как музыка: Дамский пальчик, Шардоне, Королева.
Дядя и тетя щедро угощали всех приезжающих родственников виноградом, старались передать виноград в гостинец». Бабушка рассказала, как к ним в 1954 году приехала ее бабушка Акулина, гостившая в Сальске. Бабушка Акулина вошла с большим чемоданом (сейчас таких нет; он был, кажется, из картона и обтянут искусственной кожей) и объявила: «Посредине всем, а вокруг – Мише. Отгадайте, что здесь!» (Миша – это сын бабушки Акулины и отец моей бабушки). Дети пытались отгадать, подключились родители. Без успеха. Бабушка Акулина торжественно открыла чемодан: он был наполнен виноградом разных сортов. А – то, что вокруг – сам чемодан – досталось прадедушке Мише, чтобы было с чем ездить на сессии – он тогда учился заочно в институте.
В прекрасном огромном саду своей бабушки росла девочка Шура. Жила она в селе Кегульта Калмыцкой АССР в семье Ивана Сергеевича Скрынникова и Анастасии Дмитриевны Половко. На всю жизнь большой сад бабушки остался в памяти Шуры как самое счастливое время, время детства.
Закончив школу, она поступила в техникум книжной торговли, потом работала товароведом в книготорге, вышла замуж. Но мечта вырастить свой сад не покидала Шуру. В 1982 году семья переезжает в город Тольятти. Шура осваивает профессию ландшафтного дизайнера. Вот что она сама пишет об этом моей бабушке: «На радость и удовольствие себе и своей семье создаю сады. Любовь к садоводству, ландшафтному дизайну идет из далекого детства – из прекрасных садов бабушки Ксении; и впечатления от хара-усунского сада дедушки Сергея, который на всю жизнь остался в моей памяти зеленой сказкой с добрым волшебником, поднявшим меня высоко над головой, где я и увидела его сказочный сад».
Осуществил свою мечту и младший сын Михаил, мой прадед: как только получил дом в селе – спланировал и вырастил сад, виноградник, а прабабушка посадила ягоды.
Здесь тоже было трудно выращивать растения: в деревне вода была в дефиците и приходилось носить ее из неблизких колодцев. Иногда помогала техника: в совхозе можно было купить бочку воды, привезенной из речки. Мой прадедушка Михаил Сергеевич Скрынников вырастил чудесный сад, а дети-школьники помогали ему ухаживать за ним.
Моя мама очень любила своего деда. Каждое лето она просила себе месяц «отпуска» и уезжала в Фомин. Это, по ее словам, была сказка. Днем играла, работала в саду, а вечером в саду расстилали невероятных размеров географическую карту. Откуда она взялась, непонятно. Целых 6 кв. м! На ней был только Советский Союз с обозначениями месторождений и промышленности. И дедушка называл любой город, а мама перемещалась по карте, отыскивая его и рапортуя о промышленности в нем. Становилось всё темнее, запевали сверчки, городов уже было не видно, на карту падали и падали белые яблоки... Карту убирали, и Михаил Сергеевич начинал рассказ об Александре Македонском, о битве при Сиракузах, о строительстве египетских пирамид, о славных походах Суворова. Наверное, он знал всё... Голос у него был веселый, говорил он быстро, с увлечением. А мама ела яблоки и спрашивала, спрашивала... А по утрам бежала к любимому крыжовнику – утром его ягоды переливались, как золотые. Первый «заработок» мамы случился тут. Соседи всё спрашивали у Скрынниковых, не продадут ли они вишню. Они не продавали. Но однажды мама увидела в магазине глобус – и обмерла, поняв, что ей вообще в жизни ничего не надо, лишь бы купили этот глобус. Он стоил 12 рублей! Прабабушка охладила мамин пыл, сказав: вот вишни нарвешь, продадим – купим тебе глобус. К вечеру четыре наполненных ведра стояли у калитки... А глобус и теперь стоит в моей комнате в бабушкином доме.
В удивительное время закладывал прадед свой сад.
50–60-е годы ХХ века в деревне были трудными, приходилось много и тяжело работать. Зарабатывали очень мало, жили в небольших землянках, украшали их кружевом и вышивкой. А лучшим украшением двора был сад. Сад, не считаясь со временем и затраченными усилиями, имела каждая сельская семья.
В конце 40-х годов ХХ века в Советском Союзе развернулось движение «Украсим Родину садами!» Но и без этого призыва, еще раньше, садоводческое движение началось во всей стране. Сады были в каждом колхозе, школе, и не один. У нас в семье сохранилась фотография 1961 года, где моя бабушка и ее одноклассницы сажают сад при Фоминовской семилетней школе. Вообще тогда сады стали частью местной жизни. Гостей вели в сад, выпускники фотографировались на память о школе в школьном саду. В садах располагались сельские пионерские лагеря.
Самым лучшим развлечением детворы того времени было залезть в чужой сад и нарвать там яблок. Бабушка вспоминает, что дети собирались ватагой и делали налеты на сады. Самое странное – она не знает, зачем ребята это делали, ведь зачастую в своем саду яблоки или груши были вкуснее и крупнее, чем те, что приносили из чужого сада, да и можно было зайти в любой двор, попросить фруктов, и хозяева вынесли бы их целое ведро с радостью. Наверное, такая была игра…
Моя бабушка живет в хуторе Перекопка с 1972 года. В самом хуторе тоже были большие сады – школьный и совхозный. Дети под руководством педагогов собирали фрукты, снабжали ими школьную столовую, возили продавать. На вырученные деньги покупали путевки для путешествий членам производственной бригады. Да с развалом совхозов не стало работы не только для детей, но и для взрослого населения…
Сады дичали, высыхали. Но некоторые яблони живы и сейчас: яблоки стали мельче, появилось много сухих ветвей. Но они продолжают радовать перекопцев; иногда летом можно услышать на улице: «Пойдем в школьный сад?»
В 1983 году бабушка с дедушкой получили новый дом и первым делом спланировали сад. Вокруг нового дома валялись раздробленные кирпичи, ненужные доски... Моя мама помнит, что ей тогда было семь лет, она только пошла в первый класс. Ей почти полностью передали кухню. Она готовила, убирала, а родители и брат выходили на участок и лопатами превращали тугую, неподдающуюся землю в почву, пригодную для будущих посадок. Лопаты то и дело упирались в куски щебня, обломки кирпичей. Семья трудилась всю осень. А весной еще посадили первые яблони. Так получилось, что в магазине «Природа» перепутали саженцы, и, покупая яблоньки трех сортов, бабушка не знала, что все 5 яблонь окажутся одинаковыми. Впрочем, бабушка с дедушкой не расстроились, поскольку покупка оказалась удачной: яблони начали приносить очень вкусные яркие плоды с приятным ароматом. Да еще сорт оказался зимним (Пепин шафранный), и со временем наша семья была обеспечена яблоками почти до июня месяца. Яблони выросли огромными, дом наш стоял в их тени. А мои мама и дядя, а потом мы с сестрой и нашими друзьями любили играть в саду. Он рос и радовал взрослых и детей. Дети росли в саду, учились ухаживать за ним. Все «всполохи» жизни нашей семьи видел сад, все разговоры в беседке под любимым абрикосом слышал.
У дедушки и бабушки огромный участок, поэтому яблони старинных сортов, высокорослые, мощные, развесистые чувствуют себя прекрасно: Северный Синап, Бабушкино, Кальвиль… Постепенно в саду появились деревца современной селекции, с другими свойствами и более компактными размерами: Мелба, Уэлси, Джонатан, груши Волжанка, Ильинка… Конечно, уход за садом требует знаний, большого труда, особой любви к нему. Бабушка вспоминает, что когда деревцам было по 2 года, что-то случилось с деревенским водопроводом, и несколько дней не было воды. Бабушке снилось, что деревца плачут и просят у нее воды. А наутро она ходила от деревца к деревцу и уговаривала их немного потерпеть… На одном дереве можно увидеть разные сорта яблок или груш – мой дедушка их сам прививает, обрабатывает от вредителей, каждую весну делает обрезку.
В октябре этого года к нам в гости приезжал бабушкин брат. И в подарок он привез бабушке саженцы алычи, черешни, малины. Дарение саженцев в нашей семье приветствуется.
Известный лозунг «Книга – лучший подарок» для нашей семьи можно дополнить: «Книги и деревца – лучшие подарки».
В саду можно почитать, поваляться в гамаке или покататься на качелях. А вечером посидеть всей семьей в беседке, пообщаться, попить чаю.
Когда на уроке английского языка меня попросили рассказать семейную легенду, я, не задумываясь, описала историю нашего сада. Не только перекопского. Всего – начиная со Скрынникова. Ведь в нашей семье нет определенного, маленького сада, который когда-нибудь исчезнет. У нас есть большой и вечный сад, в котором всегда солнце, всегда июль. Там падают и падают яблоки, разбиваясь пополам, прозрачные на просвет, с медовой мякотью. И звучат в нем шаги, голоса моих родных – тех, которые давно ушли, тех, которые состарились и тех, с кем сегодня растет наш Сад.
4 октября 2016 года Минюст РФ внес Международный Мемориал в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
Мы обжалуем это решение в суде
