Авторы
предыдущая
статья

следующая
статья

16.07.2020 | Нешкольная история

Нести свой крест. Часть 2

Судьба священника

публикация:

Стенгазета


Автор: Егор Иванов. На момент написания работы учащийся 10 класса средней школы, г. Брянск. Научный руководитель Вера Ивановна Голованова. 3-я премия XX Всероссийского конкурса «Человек в истории. Россия – ХХ век», Международный Мемориал


ЕЩЕ НА ЭТУ ТЕМУ:
Нести свой крест. Часть 1
Арест священника. Передо мной копия дела № 1039 Морозова Ивана Андреевича. Вверху: СССР, НКВД, Управление по Орловской области. Сейчас мне станет ясно, за что он получил 10 лет лишения свободы.

Его дочь, Галина Ивановна Ильюшина, которой было тогда 10 лет, вспоминает: «В начале ноября 1937 года на рассвете к нашему дому подъехал “черный ворон”. Постучали в дверь. Мама открыла. Вошли председатель сельсовета и милиционеры. Спросили: “Вы Иван Андреевич? Вы арестованы”. Начался обыск: книги порвали, опрокинули прибор для Крещения».
А вот протокол обыска. Понятыми были председатель сельсовета Иван Сергеевич Мажукин и преподаватель техникума Федор Федорович Герасин.

При обыске обнаружено «временное удостоверение воинского билета, разная переписка в пяти экземплярах, личные документы разного характера в количестве одиннадцати экземпляров, общая тетрадь в черном переплете, две записные книжки, пять книг разного формата, церковных в количестве пяти штук». Более ничего обнаружено не было.

Галина Ивановна продолжает рассказ: «Председатель сельсовета увидел слезы детей, вышел и сам заплакал. Старшая дочь бросилась к отцу – милиционеры отогнали ее. Мама собрала узелок. Соседка принесла кусочек сала. О. Иоанна отвезли в Брянскую тюрьму… Из тюрьмы и лагерей он присылал письма, но при отступлении немцев после оккупации чемодан с письмами украли. Я запомнила стих, присланный отцом из тюрьмы старшей дочери Надежде:

Я той минуты до гроба забыть не могу,

как ты, дочка, меня провожала.

Безутешно рыдая, смотря на меня,

порог сеней ты слезой обливала.

 

В тот момент я готов был покончить с собой,

со слезами вошел я в машину.

А где тот художник, чтоб мог срисовать

печальную эту картину.

 

Мотор зашумел, загудел,

машина из глаз твоих скрылась.

А ты, милая дочка моя,

со мною надолго простилась».

Галина Ивановна Ильюшина ошиблась, память подвела – отца арестовали не в начале ноября, а 4 октября 1937 года. Остались жена Клавдия Александровна, 37 лет, сын Сергей, 17 лет, учитель в деревенской школе, дочь Надежда, 13 лет, дочь Галина, 10 лет.
И. А. Морозову было предъявлено обвинение в том, что он проводил агитацию контрреволюционного характера, направленную на срыв выборов в Верховный Совет и клеветал на руководителей ВКП(б) и советской власти.

Я выписал из допросов свидетелей и арестованных показания, которые легли в основание обвинения, и соотнес их с оценкой в обвинительном заключении.

Факт 1. Свидетель Прошин показал, что в 1934 году в августе месяце около церкви проходил Морозов. Прошин шутя у Морозова спросил: «О. Иоанн, что это вы сегодня один идете в церковь, пропадет что-либо, а вы будете отвечать». На это Морозов ответил: «Я не коммунист, воруют только коммунисты, они же друг друга сажают в тюрьмы. И вообще в руководстве Советской власти и в центре одни мужики и грабители и им все можно: воровать, грабить и издеваться над людьми». Была устроена очная ставка, на которой Морозов высказал свою версию ответа на «шутку» Прошина: «Есть часть коммунистов, которые тоже воруют, будучи на службе в государственных учреждениях». Эти слова были расценены в обвинительном заключении следующим образом: «в группе колхозников Морозов проводил контрреволюционную агитацию против Советской власти и компартии». Но есть еще один вариант ответа о. Иоанна. Мы нашли его в жалобе жены Клавдии Александровны. Ей этот случай запомнился так: «Прошин назвал моего мужа Морозова вором, а мой муж ответил, что я не такой вор, как твой брат Степан Прошин, который растратил 600 рублей государственных денег». Думаю, что данный факт воровства был известен всем селянам. Прошин затаил обиду, а через три года отомстил о. Иоанну.

Факт 2. Свидетель Прошин показал, что «Морозов в 1936 году агитировал женщин в момент уборки зерновых по воскресеньям не работать в колхозе, а ходить в церковь».

Факт 3. Свидетель Прошин свидетельствовал, что «Морозов имел тесную связь с попами, ныне осужденными Анисимовыми, и попами, находящимися под стражей, Измайловым, они частенько в 1936–1937 годах собирались в доме Морозова». О. Иоанн ответил на данное обвинение: «Собирались мы в праздничные дни, чтобы выпить и закусить, обсуждали житейские вопросы. Но на политические темы бесед никаких не проводили». Арестованный священник Георгий Измайлов по этому поводу также дал подобные показания: «…если мы собирались, то только выпить и закусить. Антисоветских разговоров не проводили, разговаривали о доходах в церквях и кто как живет». В обвинительном заключении данные посиделки по праздникам интерпретированы как «нелегальные сборища в своих квартирах, где проводят контрреволюционную агитацию».

Факт 4. В мае 1937 года Морозов в личной беседе на квартире священника Доронкина высказывал недовольство советским и колхозным строем и говорил: «Дела, отец Василий, неважные. Колхозы ведут крестьян к гибели. С каждым днем народ всё больше и больше беднеет, кушать нечего. В церковь руководство колхоза не пускает колхозников. За хождение в церковь колхозников подвергают репрессии, над верующими надсмехаются, всячески притесняют. Так что жизнь неважная». Следователи оценили его высказывания как «контрреволюционные клеветнические вымыслы на колхозный строй и политику Советской власти».

Факт 5. Прошин в своих показаниях привел слова Морозова: «В рабочее время, в особенности в момент уборки зерновых в июле и августе месяцах, поп Морозов обходил женщин моей бригады, да и мне неоднократно говорил: “Колокола теперь сняли, но служба не прекращается. У нас в воскресенье будет служба, обязательно приходите в церковь. В праздничные дни не работайте в колхозах, а молитесь Богу”». В обвинительном заключении эти действия квалифицировались как попытка «сорвать уборку урожая, уговаривая колхозников не выходить на работу». (Замечу, что следственные органы игнорировали тот факт, что он призывал не работать только в праздничные дни, как это было в православных традициях, а не работать вообще).

16 ноября 1937 года было подписано обвинительное заключение по делу И. А. Морозова и Г. Н. Измайлова. Виновными они себя не признали. Но следствие пришло к выводу, что вина их доказана свидетельскими показаниями и очными ставками.
22 ноября 1937 года особая тройка при управлении НКВД по Орловской области приговорила И. А. Морозова к 10 годам ИТЛ (исправительно-трудовых лагерей) согласно наказанию, предусмотренному ст. 58 п.10.

В деле есть жалоба заключенного И. А. Морозова, который указывал на неправильность осуждения и просил пересмотреть дело. Жалоба была рассмотрена прокурором и оставлена без удовлетворения. Дата – 14.12.1939 г. Потом были еще две жалобы: одна жены, Клавдии Александровны Морозовой, и вторая брата – Е. А. Морозова. Клавдия писала жалобу самому Берии. Он, наверно, получал «тонны» таких жалоб от отчаявшихся что-либо понять родственников. Именно из жалобы жены мы узнаем место, где Иван Андреевич Морозов отбывал наказание. Это далекий Хабаровский край, город Бикин, лесоповал.

Бикинское отделение ИТЛ входило в Главное управление лагерей железнодорожного строительства (ГУЛЖДС НКВД). А строили они Байкало-Амурскую магистраль. Строили дорогу в невероятно трудных географических и климатических условиях: тайга, болота, горы, реки.

Из воспоминаний Галины Ивановны Ильюшиной: «Первоначально о. Иоанна отправили в исправительно-трудовой лагерь в районе Владивостока: он работал в тайге на лесоповале. Однажды, когда узники отдыхали, к ним подошла женщина. Она стала спрашивать, кто по какой причине получил срок. Отвечали: кто за убийство, кто за кражу. О. Иоанн молчал. Тогда сказали ей о нем: “Он стесняется, он священник”.
Эта женщина приносила ему через день обед в котелке. Семья нуждалась, не имела средств на посылки о. Иоанну – но помогали добрые люди, и посылки всё же отправляли».

30 января 1941 года по приказу Берии работы на северных участках БАМа были прекращены. Заключенных Бикинского лагеря отправили в Азербайджан. Там в октябре 1940 года был создан Прикаспийский ИТЛ с центром в городе Сальяны для строительства железной дороги Баку – Астара (граница с Ираном). Это строительство получило название «Стройка № 107». В преддверии войны строительство данной железной дороги считалось весьма важным, сроки его завершения были установлены очень жесткие, до конца 1941 года, и туда было направлено большое количество заключенных – до 55 тыс. человек. Среди этих тысяч заключенных был и Иван Андреевич Морозов.

Обратимся опять к воспоминаниям дочери: «После освобождения приехал соузник батюшки, рассказывал, как они жили в лагере. Из тайги их перевели в Азербайджан, в г. Сальяны – на строительство железной дороги. На этапе 9 дней не кормили, а потом погнали пешком. По прибытии на место дали камсы и по две лепешки – началась дизентерия. Спали на голой земле, подкладывая под голову полынь. Сосед о. Иоанна от отчаяния хотел лечь под машину, но он его удержал, сказав: “Это большой грех”. В этом лагере о. Иоанн умер в феврале 1941 года». Вот и закончился мирской и священнический путь о. Иоанна.

24 июля 1989 года Иван Андреевич Морозов был реабилитирован прокуратурой Брянской области.

В 2005 году был сделан запрос в Генеральную прокуратуру Азербайджанской республики. В ответе от 13 июля 2005 г. № 06/05 1701 сказано, что в январе 1941 года И. А. Морозов поступил в лазарет Прикаспийского ИТЛ, где последовала его смерть. Тело умершего в лазарете заключенного Ивана Андреевича Морозова похоронено на кладбище поселка Шорсули (Шорсулу) Сальянского района Азербайджанской ССР.

4 октября 2016 года Минюст РФ внес Международный Мемориал в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
Мы обжалуем это решение в суде









Рекомендованные материалы


Стенгазета

Ударим всеобучем по врагу! Часть 2

Алатырские дети шефствовали над ранеными. Помогали фронтовикам, многие из которых были малограмотны, писать письма, читали им вслух, устраивали самодеятельные концерты. Для нужд госпиталей учащиеся собирали пузырьки, мелкую посуду, ветошь.

Стенгазета

Ударим всеобучем по врагу! Часть 1

Приезжим помогала не только школьная администрация, но и учащиеся: собирали теплые вещи, обувь, школьные принадлежности, книги. Но, судя по протоколам педсоветов, отношение между местными и эвакуированными школьниками не всегда было безоблачным.