09.07.2020 | Нешкольная история

Нести свой крест. Часть 1

Судьба священника

Родную сестру моей прабабушки крестили дома. Не в церкви, а в горнице сельского дома. Красиво украсили, чисто убрали, воды нагрели, рушники, вышитые моей прапрабабкой, выложили из сундука. Еды приготовили для угощения. Девочка родилась слабенькой, боялись, что не выживет, вот и спешили крестить. Когда стемнело, а была глубокая осень, пришел священник. Церковь закрыли, так он по домам ходил, крестил младенцев, отпевал умерших. Была осень 1936 года.

Эту историю я слышал не раз. Ее пересказывала моя бабушка. А она слышала ее от своей бабушки. А еще сохранилось в памяти, что поплатился священник за свои «ночные дела», арестовали его, да и пропал. Никто ничего о нем больше не слышал.

Неужели за то, что священник делал свое дело, можно было арестовать, расстрелять? Спросил у учителя истории. В ответ: «Служение Богу уже расценивалось как антисоветская деятельность. Даже если перестал служить, всё равно подвергался репрессиям. Мало кто из священнослужителей избежал расстрела, тюрем, лагерей. И наш Брянский край не исключение. Священники несли свой крест».

Мне захотелось узнать об этом священнике. У бабушки сохранилось в памяти только его имя – отец Иоанн. Больше ничего о нем не помнили. Обратился к интернету. Оказывается, это был последний священник церкви Флора и Лавра села Городец Иван Андреевич Морозов. Был арестован 4 ноября 1937 года и в 1941 году умер в заключении.

Я обратился в Брянскую епархию к священнику Виктору Друяну. Именно он координирует работу по поиску данных на репрессированных священников. Он представил архивные документы на И. А. Морозова, которые имеет Брянская епархия. Побывал я и в государственном архиве Брянской области. И теперь я могу объяснить, что значит «нести свой крест» – на примере священнослужителя отца Иоанна из небольшого села Городец Брянской области.

Родился Иван Морозов 23 ноября 1900 года в селе Войково Орловской губернии. Отец его был дьяконом. Из анкеты арестованного мы узнали, что в 1917 году он окончил Спасо-Чекрякскую второклассную школу. Это была особенная школа. Ее открыл на свои деньги священник Спасо-Чекрякского храма Георгий Коссов. Он построил двухэтажное здание школы, в котором учились и девочки, и мальчики. В школе обучали не только грамотности, но давали навыки земледелия, садоводства, пчеловодства, обучали ремеслам. Закон Божий преподавал священник Георгий Коссов. Он к этому времени был известен далеко за пределами Болховского уезда Орловской губернии. Сразу же после окончания Спасо-Чекрякской школы Иван Морозов поступает в двухгодичную псаломническую школу при Троицком монастыре уездного города Ельца.

То ли революция повлияла, то ли Иван успевал хорошо, но окончил он псаломническую школу за год. И в самый разгар Гражданской войны начал свое служение Богу псаломщиком в селе Глотово в Казанской церкви.

В воспоминаниях его дочери Галины Ивановны Ильюшиной рассказывается история его женитьбы на Клавдии Александровне. Молодая девушка рано потеряла отца, жила с матерью у своего дяди в Орловской области. «Два ее дяди были священниками: протоиерей Василий Александрович Анисимов и священник Михаил Александрович Анисимов. Иван Андреевич работал на мельнице у одного из этих священников и повредил себе ногу. После этого батюшка отправил его учиться на священника, а затем выдал за него свою племянницу». После обучения Иван и Клавдия решили пожениться. Но перед венчанием съездили «к прозорливому священнику Георгию, брали благословение на брак». У них родилось трое детей: Сергей в 1920 году, Надежда в 1924 и Галина – в 1927 году.

1920-е были годами испытания для православной церкви.

5 августа 1917 года Временное правительство упразднило государственный орган – Святейший Синод. 15 августа на Всероссийском Церковно-Поместном Соборе после двухвекового перерыва был избран патриарх Московский и Всея России Тихон. Церковь выступила против незаконной власти большевиков, а в 1918 году начались суровые санкции большевистской власти против православной церкви. Главным документом был декрет от 2 февраля 1918 года «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Самым неприемлемым для церкви был пункт, где говорилось: «Никакие церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью. Прав юридического лица они не имеют». В 1921 году страну постигло страшное бедствие, голодало более двух десятков миллионов человек. Декретом ВЦИК от 21 июля 1921 года был создан Всероссийский комитет помощи голодающим. Патриарх Тихон призвал церковь оказать сбор помощи голодающим. Но власти выступили против этой акции и заявили о конфискации церковных ценностей для продажи их за границей и покупки на вырученные деньги хлеба. Не стала исключением Казанская церковь в селе Глотово. Были изъяты все серебряные предметы церковного имущества, а также драгоценные камни, украшавшие церковную утварь.

Весной 1922 года обострилась борьба в среде высшего духовенства, в которой определились силы, сталкивающие патриарха Тихона с советской властью. Тихон был неудобен, обладал реальной властью, поэтому в антитихоновской кампании преследовалась цель разрушить русскую православную церковь как целостную организацию. Одновременно власть поддержала обновленческое течение, которое выступало за сотрудничество с Советами. 23 июля 1923 года Морозов уклонился в обновленчество и был рукоположен во священника. Эти сведения содержатся в его послужном списке, имеющемся в распоряжении Брянской епархии. Кстати, православное духовенство Орла и губернии к марту 1923 года почти целиком присоединяется к группе обновления. Редкое исключение – Георгий Коссов, который твердо стоял на традиционном православии. Но переход в обновленчество не спас Казанскую церковь от закрытия, как и большинство церквей не только Орловской области, но и всей страны.

Рассмотрим типичные методы советской власти, которые привели в конечном итоге к закрытию церквей.

Первое. Религиозные общины были обложены налогом и страховыми взносами, в несколько раз превышающими возможности верующих.

Второе. Признание здания церкви аварийным.

Третье. Пожары. Познакомившись с материалами государственного архива Брянской области, мы удивились факту прокатившихся в конце 20-х годов по краю пожаров, в которых горели в основном деревянные храмы.

Четвертое. «Колокольная война». В конце 20-х годов началось снятие колоколов. Колокола снимали и разбивали специально вызванные рабочие заводов. Часто население сел и городов мешали этому. Тогда призывали молодежь, обработанную большевистской пропагандой.

Пятое. Лишение избирательных прав священнослужителей и церковнослужителей. «Лишенцы» имели серьезные ограничения: они лишались пенсий, пособий, продуктовых карточек, подвергались выселению из квартир, не имели возможности работать на государственных предприятиях, детей «лишенцев» часто исключали из школ, не допускали в высшие учебные заведения. Фактически все служители веры нашего края были лишены избирательных прав. Многие снимали сан, переставали служить. Но статус «бывшего священника» шел за ними по пятам до 1937–1938 годов, до начала Большого террора, когда ареста не избежали более 90% священно- и церковнослужителей. В архивных документах отмечаются причины закрытия церквей, и одна из них – отсутствие священника.

К сожалению, неизвестна история церкви в селе Глотово. Но, вероятно, часть из отмеченных мною методов привела к закрытию Казанской церкви, и иерей Иоанн переехал с семьей в Городец на новое место службы.

Село Городец расположено в 4 км к северу от районного центра Выгоничи. О названии села и времени образования в нем прихода не имеется ни исторических записей, ни достоверных народных преданий. Несомненно только, что приход древний и уже в царствование Михаила Федоровича в селе была своя приходская церковь. Прихожане – почти все крестьяне.

Городец по меркам 20-х годов XX века считался средним селом. По переписи 1926 года население Городца составляло 888 жителей. Стояла в нем деревянная Алексеевская церковь. По воспоминаниям жительницы села Марии Петровны Милютиной, «храм в Городце и раньше был деревянный, чуть поуже, чем тот, который недавно восстановили, но с колокольней». Сохранилось описание Городецкой церкви, сделанное 15 июля 1910 года. Она была построена из дерева, но на каменном фундаменте, снаружи обшита тесом и окрашена белилами, а внутри масляной краской. Кровля покрыта железом, окрашенным зеленой масляной краской. В храме было два иконостаса: главный и придельный. Церковь была обнесена оградой из деревянных решеток с двумя воротами, тремя дверьми, крытыми железом.

Думаю, что и в 1929 году по приезду отца Иоанна в Городец храм выглядел также, может, чуть обветшал. Название церкви было Алексеевская, но старый придел во имя Флора и Лавра сохранился. Как отец Иоанн исполнял свои священнические обязанности, мы можем судить по воспоминаниям жительницы села М. П. Милютиной и материалам следственного дела на Ивана Андреевича Морозова.

О. Иоанн приступил к своим обязанностям 6 августа 1928 года. А до этого были значимые для него события. В документах Брянской Епархии сохранилось свидетельство о том, что 20 сентября 1928 он принес покаяние за принятие священства от обновленческого епископа.

А 4 декабря 1928 года Преосвященный епископ Николай воссоединил его с православием в чине мирянина и рукоположил в сан священника. Обновленческая церковь не смогла занять место старой православной русской церкви. И священники-обновленцы стали выходить из нее и возвращаться к традициям православия.

Из воспоминаний М. П. Милютиной: «Часто я бывала в гостях у священника Иоанна. Он жил с матушкой, детьми и тещей. Жили они просто, по милости Божией – тем, что люди принесут. Его дочери, Надежда и Галина, были моими подругами. О. Иоанн был очень добрый, гостеприимный, всех привечал». «В Городце были Храм и школа. Я шла сначала в Храм, потом в школу… В 1930-е годы мало людей ходило в Храм. Бывало, скажет мне: “Маня, ты ничего не кушай, приходи в Храм утром, буду тебя причащать”. Я приходила и смотрела, как молятся старушки. Служба была торжественная, на клиросе пели две старушки, Анна и Мария, сестры священника. О. Иоанн произносил проповеди».

А вот воспоминания дочери священника, Галины Ивановны Ильюшиной: «Служил в храме Святых мучеников Флора и Лавра, Таинство Крещения совершал и дома». Почему дома? Церковь ведь не была закрыта до его ареста. Иерей Виктор Друян предположил, что люди боялись ходить в церковь, особенно молодежь. Антирелигиозная пропаганда уже вовсю развернулась в период колхозного строительства. Кстати, в протоколе допроса свидетеля Доронкина Василия Васильевича мы читаем следующие слова, сказанные Морозовым в мае 1937 года: «В церковь руководители колхоза не пускают колхозников. За хождение в церковь колхозников подвергают репрессиям, над верующими надсмехаются, их всячески притесняют».

А вот еще интересный факт из воспоминаний М. П. Милютиной: «На Пасху ходил по домам с иконами. Встречали его на улице, вели в дом, пели “Христос Воскресе” – и он шел дальше».

В материалах дела, в протоколе допроса мы нашли показания свидетеля, которые говорят о преданности о. Иоанна священническому долгу. Он делал всё от него зависящее, чтобы вернуть людей в церковь. Бригадир колхоза «Новый строитель», Анисим Тимофеевич Прошин, комсомолец, из середняков, давал против священника показания: «В 1936 году я работал бригадиром колхоза… В рабочее время, в особенности в момент уборки зерновых в июле и августе месяцах, поп Морозов обходил женщин моей бригады, да и мне неоднократно говорил: “Колокола теперь сняли, но служба не прекращается. У нас в воскресенье будет служба, обязательно приходите в церковь. В праздничные дни не работайте в колхозах, а молитесь Богу”».

Если для Советской власти это было обвинение в антисоветской деятельности, то для нас, современников, – свидетельство верности своему долгу.

За преданность вере в течение трех лет он неоднократно награждался знаками отличия. В 1930 году, за усердное служение Церкви Божией, к празднику Святой Троицы, Преосвященным Матфеем, епископом Брянским и Севским, о. Иоанн был награжден набедренником. В 1931 году к празднику Рождества Христова – фиолетовой скуфьей. 20 апреля 1937 года, к празднику Святой Пасхи, Блаженнейшим Сергием, митрополитом Московским, Патриаршим местоблюстителем, он был награжден наперсным крестом. Документы о награждении он бережно хранил. Они были изъяты при обыске и в настоящее время лежат в отдельном конверте в деле И. А. Морозова в архиве ФСБ.

Я думаю, что о. Иоанн честно служил Богу до последнего дня. Но мне кажется, что иной раз его охватывало отчаяние, и он пытался любыми возможными способами вернуть «заблудших овец в стадо». Как еще можно расценить следующий факт, о котором свидетельствует на допросе Василий Евтихович Лусканов: «В сентябре месяце Морозов на колокольне поставил какое-то чучело с бородой и пустил слух среди женщин верующих, что в церковь пришел небесный странник. Эти слова я слышал от Морозова лично». Этот факт подтверждает справка, выданная после ареста о. Иоанна, председателем сельсовета: «В сентябре 1937 года агитировал с колокольни церкви в появлении святого, что в натуре была фигура человека с палкой в руках». Трудно объяснить сегодня, чего хотел добиться приходской священник.

Окончание следует

4 октября 2016 года Минюст РФ внес Международный Мемориал в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
Мы обжалуем это решение в суде