Авторы
предыдущая
статья

следующая
статья

05.03.2020 | Нешкольная история

Разрешите представить… поселок Уксусный! Часть1

О расцвете и угасании поселка

публикация:

Стенгазета


Автор: Арина Буга. На момент написания работы учащаяся 10 класса средней школы г. Няндома, Архангельская область. Научный руководитель Татьяна Михайловна Костикова. 2-я премия XX Всероссийского конкурса «Человек в истории. Россия – ХХ век», Международный Мемориал


Няндома – маленький городок в Архангельской области. На его окраине есть поселок с необычным названием – Уксусный. Почему Уксусный? Никакого уксуса там не производят. Когда попадаешь туда, невольно обращаешь внимание на сохранившиеся стены полуразрушенного здания из красного кирпича, на берега измельчавшей речки, засыпанные рыжими опилками. У человека приезжего эти неживописные картины, конечно, вызывают вопросы. Местные же жители прекрасно знают, что все это руины местного уксусного завода, который здесь всё-таки был. Сегодня поселок Уксусный живет совершенно непримечательной жизнью. Нет там, как в прежние времена, ни завода, ни лесопромышленных организаций, а сохранился лишь скромный жилой квартал.
В местном архиве я не нашла информации об этом поселке. Поэтому в поисках о прошлом Уксусного пришлось обратиться с вопросами к жителям поселка, которые помнят его историю.

В 30-е годы ХХ века в некотором отдалении от станции Няндома образовался поселок, который стали называть «Уксусный». Название поселку дал основанный на берегу реки уксусный завод. Заводу требовались рабочие руки, поэтому из ближайших деревень в поселок стали съезжаться люди. Приезжие работали и на уксусном заводе, и на смолокурне, и на подсочке и т. д. Так стал расти, шириться и пополняться новоселами рабочий поселок Уксусный, а все его предприятия получили общее название – промышленная артель (промартель) «Первенец Севера».

У каждого из моих собеседников есть история, объясняющая их появление в поселке.

Вот что рассказал мне Михаил Александрович Хробинский (родился в 1929 году в деревне Мальшинской Архангельской области): «Семья у нас была большая. Кроме меня, в семье было еще 4 сестры. Родители занимались сельским хозяйством. Имели свой участок, выращивали картофель, лук. Дом остался от прадеда. Самим дом было не построить, леса не заготовить. Дров и то не давали рубить, дрова заготавливали по-тихому, кто как мог. В домашнем хозяйстве держали корову, кур, овец. Но в коллективизацию у нас всё забрали. Народ в колхозы шел неохотно, хотя людям наобещали очень много. Да обещания остались лишь обещаниями. Такое время было в 30-е годы. Отец работал председателем, так ему немножко платили. А мать в колхозе только трудодни зарабатывала. Деньги-то у отца были, а купить-то нечего было.

С 13 лет подростков отправляли зимой в лес, весной – на сплав, а летом – в колхоз. А за работу опять же не давали ни денег, ни хлеба. Большинство людей было занято на лесозаготовках. Взрослые валили лес, а подростки пилили сучки поперечками да лучковками. (Это пилы такие были: поперечка – широкая, а лучковка – тоненькая. – А. Б.). Подростки же и вывозили на лошадях спиленный лес.
Отца призвали на службу в 1942 году. С войны он не вернулся, пропал без вести.

В 1949 году меня взяли в армию. До 1953 года я служил в Латвии. С будущей женой Фаиной встретился перед армией. У нее ни отца, ни матери не было. Пока я служил, четыре года мы переписывались. За это время к ней не раз сватались, даже мой двоюродный брат сватался. Но она меня дождалась. Я с армии пришел, мы сразу поженились. Я сказал ей, что в колхозе делать нечего, надо перебираться в город. После армии получил паспорт, знакомая помогла устроиться в Няндому, в депо. А жене на Уксусном работа нашлась. Так мы и стали жить на Уксусном».

Василий Михайлович Шалгинский (родился в 1933 году в деревне Конинская Архангельской области) тоже рассказал свою историю переселения на Уксусный: «В семье было четверо детей. Две старшие сестры и младший брат. Мать, Анастасия Афанасьевна, работала в колхозе, а отец, Михаил Дмитриевич, ездил по сплавам; лес заготавливали и сплавляли по реке в Архангельск. В колхозе жилось тяжело, денег не платили, а только трудодни учитывались. Как-то знакомый отца сказал, что на подъезде к Няндоме построили уксусный завод, туда можно устроиться на работу. Вот в 1935 году и переехали мы всей семьей на Уксусный».

Рассказывает Серафима Никитична Калитина (в девичестве Суровцева, родилась в 1927 году в деревне Луптега Архангельской области): «Сейчас уже этой деревни нет, да и тогда-то всего 12 домов во всей деревне было. Жили трудно. Отец 1885 года рождения, мать на 12 лет моложе. Было у них две дочери: я да сестра двумя годами старше меня. В 1937 году родители продали дом в деревне и переехали в Няндому на Уксусный. Пожили поначалу в “бухенвальде”, а потом решили строить дом. Я тогда училась в 6-м классе. Строительных материалов никаких не было. Пилорам не было, всё пилили сами ручной пилой. Вдвоем, папа и мама. Запомнила я этот момент, потому что он напоминает о начале войны. В воскресенье, 22-го июня, с утра мы с подружкой бегали в город. Когда уходили, мама с папой пилили тёс. Крыша была почти готова, оставался потолок, пол да стены».
«Когда я пришла домой, то мама сидела на бревнах. Соседи, которые тоже строились, стояли вокруг. Все были мрачные. Я спросила, что случилось. Оказалось, что началась война».

Екатерина Андреевна Бахарева родилась уже во время войны, в 1944 году, в деревне Шултус Няндомского района Архангельской области): «Жили мы в деревне Шултус, это в 12 км от Няндомы. Недалеко от Шултуса была деревня Илокса, где располагался спирто-порошковый завод. Там жила моя мама, Клавдия Тимофеевна Шахова. Таких заводов вокруг Няндомы было много. А в Няндоме на Уксусном была головная контора всех этих предприятий.

Наша семья, а точнее, мама, бабушка и две моих сестры переехали в Няндому на Уксусный в 1947 году. Мне было 3 года. Переехали, как я теперь понимаю, по личным причинам. У отца, Андрея Васильевича, помимо нас, была еще одна семья: и жена, и дети. Мама надеялась, что отец будет жить с нами, но отец остался в другой семье. Тогда она увезла нас подальше, и больше отца в нашей жизни не было. Мама сама поднимала трех дочерей».

Мария Дмитриевна Прялухина родилась в 1928 году в деревне Малое Верховье Няндомского района (сейчас этой деревни, располагавшейся на берегу реки Канакши, уже нет). «Родители хоть и жили в деревне, но колхозниками не были, – рассказывает она. – Точнее, в колхоз их не принимали, потому что у них не было скотины. Мать со старшими дочерьми работала на подсочке, добывала сосновую смолу для няндомской “Лесохимии”. А отец был хорошим сапожником и бондарем, делал из сосновых дощечек бочки, кадушки, ушаты, плел из бересты корзины под ягоды, туеса для хранения продуктов.

Чтобы прокормить детей, мама 14 километров по болоту ходила в соседнюю деревню к своим родителям за молоком. Носила молоко в берестяном пестере. Конечно, туда его не лила, на низ ставила латки (так называли горшочки с молоком), их закрывала дощечкой, сверху еще ряд латок, снова дощечка и еще один ряд. Помню, она уйдет на Погостище, а мы встанем в горенку на окно и ждем».
В 1936-м году «филиал» няндомской «Лесохимии» в Малом Верховье закрыли, поэтому семья переехала в поселок Уксусный.

Чтобы представить Уксусный, каким он был в самом начале, мы попросили наших собеседников коснуться в своих воспоминаниях вопроса об имевшемся в поселке жилье. Вот что мы услышали.

«В те годы на поселке народу жило немного, – вспоминает Анатолий Никитич Суровцев, – все друг друга знали. Сначала появился первый большой барак – “бухенвальд”, это его так народ прозвал. Сейчас его уже нет. Почему “бухенвальд”? Он был длинный, огромный. Людей в нем жило много, все друг друга знали. Стали приезжать на Уксусный люди из близлежащих деревень. В колхозах-то ничего не платили, трудодни только. Вот за хорошей жизнью народ и потянулся. Потом люди на поселке закрепились, стали создавать семьи и началось строительство других домов, 12-квартирных. В главном доме (двухэтажное здание у дороги) находилась школа, контора артели “Первенец Севера”, медпункт».

Все наши собеседники в своих рассказах упоминали промартель «Первенец Севера». Эта промышленная артель включала в себя побочные предприятия. О времени ее возникновения у нас нет точных сведений.

Из рассказа Василия Михайловича Шалгинского: «Сейчас на Уксусном есть разные улицы, а раньше и сам город-то имел не улицы, а поселки: 1-й поселок, 2-й поселок и т. д. Уксусный был самый развитый. Я здесь живу с 1936 года, с 3 лет. Когда наша семья приехала в поселок, в нем было лишь несколько домов, один из них жители поселка называли “бухенвальдом”. Буквально каждая уксусная семья начинала свою жизнь с “бухенвальда”. Там же располагался маленький магазин. Поселок не освещался. Паровая машина освещала только завод. А когда появилось дизельное освещение, свет давали до 12 часов. Через речку был проложен деревянный мост. Лес вокруг поселка тогда был дремучий, а река глубокая, чистая. Ловили в ней щук. В город тогда не ездили».

Из воспоминаний Зинаиды Леонидовны Морозовой: «Жилых домов было очень мало. Два частных домика у речки. Три больших дома вместе с “бухенвальдом”. Первый двухэтажный дом, на первом этаже которого располагался детский сад. А на втором этаже были квартиры. Там жили и мы. Комната у нас была небольшая. Жили все вместе: мама, папа, шестеро детей и бабушка. Второй двухэтажный дом был у дороги. В нем располагались администрация, Красный уголок, школа, медпункт. Третий жилой двухэтажный дом – “бухенвальд”. Почему “бухенвальд”? Не знаю. Наверно, потому что люди в нем жили густо».

Поскольку поселок Уксусный начал отсчет своей жизни в 30-е годы XX века, то вполне понятно, что основным видом транспортных перевозок тогда были лошадиные упряжки. Это объясняет и наличие конюшни в поселке. «Конюшня была, лес-то на лошадях возили. Ведь дальше нашего поселка ничего и не было», – говорит Михаил Александрович Хробинский.

Продолжение следует

4 октября 2016 года Минюст РФ внес Международный Мемориал в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
Мы обжалуем это решение в суде









Рекомендованные материалы


Стенгазета

Ударим всеобучем по врагу! Часть 2

Алатырские дети шефствовали над ранеными. Помогали фронтовикам, многие из которых были малограмотны, писать письма, читали им вслух, устраивали самодеятельные концерты. Для нужд госпиталей учащиеся собирали пузырьки, мелкую посуду, ветошь.

Стенгазета

Ударим всеобучем по врагу! Часть 1

Приезжим помогала не только школьная администрация, но и учащиеся: собирали теплые вещи, обувь, школьные принадлежности, книги. Но, судя по протоколам педсоветов, отношение между местными и эвакуированными школьниками не всегда было безоблачным.