12.12.2019 | Нешкольная история

Крепкие корни. Часть 3

История моего рода как будто вторит учебнику истории

Потом началась война, Одесса была оккупирована немцами. Из-за бомбежек потеряли жилье, завод, на который удалось устроиться перед самой войной, не работал. Жили благодаря помощи родителей мужа, которые подкармливали внуков и сноху.

Но самыми тяжелыми все же стали первые послевоенные годы (1946 – 1947 гг.), когда в 1946 году был арестован отец Алексея Николаевича – Николай Алексеевич Суворов. И хотя Анна Фроловна устроилась на работу в порт электроэнергетиком, все равно ее рабочей карточки не хватало на четверых (двое ее детей и свекровь). Семья голодала. Мать присматривалась к детям –  не начали ли пухнуть, отекать от голода. В это время в порт из Москвы приехали службы по вербовке на работу на Сахалин (южная часть Сахалина была отобрана у Японии и возвращена СССР, и туда требовались кадры). Вербовщики обещали обеспечить жильем и хорошей оплатой. Анна Фроловна решилась на далекий переезд, который был, наверное, единственным шансом на спасение. В январе 1947 года она заключила договор на работу в г. Холмске. Однако прежде чем уехать, она еще раз запросила ГУЛАГ МВД о судьбе своего мужа. В мае 1947 года Анну Фроловну вызвали на улицу Бебеля дом 12 в МГБ, где ей официально сообщили, что Суворов А.Н. жив и в 1947 году у него заканчивается срок заключения.

Анна Фроловна тянула с отъездом на Сахалин до лета, но вестей от мужа не было никаких, а материальное положение становилось все тяжелее, и в июне 1947 года Анна Фроловна отправилась осваивать далекий Сахалин.

После смерти Сталина, летом 1954 года, дочь Анны Фроловны Елена Алексеевна едет в Москву в Прокуратуру СССР с заявлением от матери, в котором  просит выяснить судьбу А.Н. Суворова. В конце заявления Анна Фроловна пишет: «...В результате моих хлопот в течение 16 лет я не только не добилась реабилитации своего мужа, но даже не узнала состояние его здоровья и его местопребывание. Мои упорные хлопоты вызваны тем, что я твердо верю в невиновность своего мужа (до его ареста), и, зная весь ужас пыток, применяемых во время следствия в 1937 году, я надеялась, что добьюсь правды, но мои надежды оказались тщетными. Кроме того, я хочу снять с себя и моих детей пятно семьи «врага народа» <…> Убедительно прошу помочь мне узнать судьбу своего мужа и дать указание о пересмотре его дела (даже и в том случае, если его уже и нет в живых)». Принявший Елену Алексеевну (мою бабушку) в прокуратуре СССР полковник Грибанов сказал, что, возможно, ее отец и будет освобожден, но не сразу. Нужно будет ждать 3 – 4 года.

Началась переписка с Военной прокуратурой СССР. В 1955 году дело было пересмотрено, приговор был отменен и дело прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления.

Первый шаг к справедливости был сделан, невиновность доказана. Следующий был второй – установить судьбу А.Н. Суворова. И снова Анна Фроловна пишет запросы и заявления во все возможные инстанции. В заявлении начальнику МВД Одесской области Анна Фроловна излагает все данные, которыми она располагает о судьбе своего мужа после ареста его в 1937 году. Это и ответы на запросы официальных органов и разного рода слухи, но все они оставляли надежду на то, что Алексей Николаевич жив. Анна Фроловна пишет: «За период с 1938 по 1953 год мною было сделано не менее 10 запросов и послано 15 – 20 жалоб с просьбой произвести пересмотр и переследствие дела Суворова А.Н., и на все свои жалобы и запросы мне не сообщили ни о расстреле Суворова, ни о его смерти», а далее просьба учинить розыск и сообщить, «...куда мог затеряться человек?»

Мне кажется, все это как нельзя лучше отражает эпоху сталинизма, показывает ее роль в человеческих судьбах. Человек – винтик в огромной машине, он пропал – его и не заметили.

В 1956 году Анна Фроловна получила, наконец, уведомление из Одессы, в котором говорилось, что Верховный Суд СССР 12.10.1937 г. по ст. 58–1а, 58-8, 58-3, 58-11 УК РСФСР приговорил А.Н. Суворова к высшей мере наказания, приговор приведен в исполнение 12.10.1937 г.

Анне Фроловне в ЗАГСе по месту жительства выписали свидетельство о смерти мужа. Но само свидетельство стало такой же лживой точкой, как и дело «врага народа» Алексея Суворова, дата смерти стояла почему-то 22 мая 1939 г., а не 12.10.1937 г, возраст 31 год, а не 29 лет, а причина смерти – просто прочерк. Хотя нет, здесь не солгали.

Не было у моего прадеда причины для смерти. У него были только причины для жизни – любимая работа, дружная семья, крепкое здоровье, увлечение спортом...

Верно стоят прочерки! Нет причины для смерти. Может быть, так же, как и мне сейчас, не верилось в смерть без причины и моей прабабушке Анне Фроловне? И ее дочери, моей бабушке Елене Алексеевне?

В 1957 году Елена Алексеевна получила официальную справку из Военной Коллегии Верховного Суда СССР, что приговор отменен, Суворов А.Н. реабилитирован ПОСМЕРТНО. Только теперь семья получила ответ на мучительный вопрос, жив ли человек. Но и после полной реабилитации Алексея Николаевича в 1957 году они продолжали собирать крупицы даже косвенной информации о судьбе их мужа и отца.

Моя бабушка в 1956 году закончила Одесский технологический институт пищевой и холодильной промышленности. Работала в Ашхабаде, а затем переехала в Тулу. Личная жизнь не сложилась: одна воспитывала сына, которого назвала в честь своего деда Алексеем.

Бабушка на своем опыте убедилась, как легко можно исковеркать чужую жизнь. Но и другой опыт был знаком бабушке –  как люди, несмотря ни на что, протягивают руку помощи другому. Выжить ей помогли родственники отца и друзья мамы. Бабушка хорошо запомнила, что человеческое участие помогает выжить в самой трудной ситуации. Нельзя стоять в стороне и считать, что меня это не касается, нельзя быть равнодушным – это главный житейский урок моей бабушки.

4 октября 2016 года Минюст РФ внес Международный Мемориал в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
Мы обжалуем это решение в суде