публикация:
Стенгазета
Текст: Татьяна Зиза
Главный герой фильма-победителя Берлинского фестиваля «Синонимы» режиссера Надава Лапида израильтянин Йоав (Том Мерсье) перебирается в Париж, чтобы полностью отказаться о своей национальной идентичности и стать французом.
Его попытки затрагивают как слово, так и дело, а точнее тело. Свою жизнь во Франции Йоав начинает в большой, пустой квартире, тождественной самому Парижу – чужому, незнакомому, холодному городу. Чтобы согреться, герой принимает душ и это начало его желанного перерождения – очищение от старой жизни, еврейских корней, всего того, от чего Йоав убегает. Пока герой моется, некто ворует всего его немногочисленные вещи, и новоявленный француз остается голым, еще более беспомощным, незащищенным, одиноким. Его феями-крестными становятся непишущий писатель Эмиль и так себе гобоистка Каролина. Они не только отогревают Йоава, но и дают ему стартовый капитал для новой жизни: одежду, айфон, деньги.
Йоав ставит себе цель – стать французом во чтобы то ни стало и ради этого идет на кардинальные меры – экономит на еде, живет в маленькой и полуразвалившейся квартире. Свою страну он считает ужасной (как подтверждение – монолог, состоящий из синонимов, которые для него ассоциируются с Израилем), не видит в ней места для себя. Главный герой – представитель светского Израиля, свободного от религии и предрассудков. Он искренне верит, что Париж – продвинутая Европа, в которой ему будет комфортно.
Но даже тело Йоава против нового места обитания. Он сексуален, раскрепощен, для него важна телесность, а жители Парижа – холодные и отстраненные. Для горячего Йоава подавление своей сути, своей физиологии становится большим испытанием, чем даже голод.
Вместе с телесным перерождением, происходит перерождение ментальное. Йоав покупает французский словарь и как мантры повторяет наборы синонимов. Полному зрительскому погружению в новый мир героя и его попытки стать французом отчасти мешает русский перевод. Если на языке оригинала мы слышим неправильное произношение и неточности во французской речи Йоава, то в русской адаптации ошибки намеренно не допускаются и весь шарм пропадает. То же происходит в диалогах главного героя и Эмиля – нам остается только интуитивно догадываться, что последний частенько поправляет Йова и глумится над его академичным произношением (которое тот почерпнул, конечно, из словарей). Однако лучше всего отказ от родной культуры демонстрирует нежелание Йова говорить на иврите: ни с коллегами в еврейском посольстве, ни с родителями. Нарушает он собственное табу единожды – на порнографиеческих съемках, где Йоав работает моделью. Фотограф заставляет его не только вставить палец в анус, но и говорить об этом на иврите. Тут ни тело, ни слова не принадлежат герою.
Но по-настоящему ломают Йоава занятия по французской культуре. Его представления о Париже, как о свободном городе рушатся, и он уже не кажется герою избавлением от худшей жизни. Набор стереотипов и абсурдных установок, которые из дня в день транслируются на занятиях, приводят к срыву Йоава – эмоциональная точка невозврата достигнута. Том Мерсье отыгрывает этот момент безупречно. Из мучительно сдержанного, никогда неулыбающегося героя он вмиг превращается в пугающе агрессивного, экспрессивного зверя, который мечется среди равнодушных и безэмоциональных музыкантов, как в условной клетке.
Любопытно восприятие Йоавом Парижа, оно дает нам примерные представления о том, чего хочет герой. Он отказывается смотреть на город, ходит с опущенными вниз глазами – ни достопримечательности, ни Сена не заставляют его оторвать взгляд от земли. Он стремится интегрировать себя в новый город полностью, а не оставаться на уровне туриста, который с восторгом глазеет по сторонам и не может отвести взгляд от Нотр Дама. Нет, это не для Йоава. Прочувствовать настрой героя помогает съемка (оператор «Синонимов» - Шай Голдман) – то от первого лица, как будто мы – это сам Йоав, то документальная, пристально наблюдающая за героем, фиксирующая его чувства и эмоции.
Йоав не станет французом, не сможет отказаться от своих корней. Даже подаренные вначале Эмилю, свои притчеобразные национальные истории, он попросит обратно. Открытый финал – фикция, ответ очевиден – Йоав так и останется гостем в чужой стране, который рвется в нее также неистово, как в закрытую дверь квартиры своего французского друга.
Дополнительно: Костюмы
По части костюмов «Синонимы» заслуживают отдельного внимания, они играют не только визуальную, но и смысловую роль в раскрытии главного персонажа. Желтое пальто Kenzo и рубашки Armani, подаренные Йоаву, делают главного героя хотя бы внешне французом. Да, когда он их снимает, становится самим собой – обрезанным евреем (с прекрасным телом), но среди прохожих на улице визуально ничто не выдает в нем приезжего. Одежда – способ интеграции в общество, страну и именно поэтому Йоав ходит в наглухо застегнутом пальто – чтобы с одной стороны ничего его не выдало, с другой – чтобы защититься. Так он становится своим в компании пижонистого Эмиля, который носит рубашку на бадлон, и небрежной, одетой с французским шиком Каролины с ее широкими брюками, оверсайз кофтами и плащами-халатами.
Одевала героев фильма художница по костюмам Хадиджа Зеггай. У нее неплохой бэкграунд созданию французских образов. Среди работ Зеггай фильмы «Ларго Винч: Начало», «Бог большой, я маленькая», «Крутые перцы», «Девочки сверху: французский поцелуй», «Вдалеке от людей» - все картины родом из Франции. Зеггай удалось не только дополнить внутренний образ главного героя Йоава, но и показать пару актуальных модных трендов. Например, желтый – цвет знакового пальто Йоава – главный оттенок этого сезона, а многие парижанки этой зимой носили русские ушанки на подобии той, что мы видим на Каролине.
При этом трендовый желтый цвет пальто главного героя – это маркер того, что перед нами – современная, реальная история, которая происходит в настоящем. Кроме того, верхняя одежда Йоава – символ солнечного Израиля. Герою не хватает не только человеческого тепла, но и света в сером, бесцветном Париже.
