публикация:
Стенгазета
Авторы: Татьяна Симонова, Светлана Деревщикова, c. Мастюгино, Воронежская область. Научный руководитель Мария Егоровна Асеева. 3-я премия XIV Всероссийского конкурса «Человек в истории. Россия – ХХ век», Международный Мемориал.
ЕЩЕ НА ЭТУ ТЕМУ:
Сельский учитель. Часть 1
Из личного дела учительницы мы узнали, что Екатерина поступила в институт в 1949 году, а окончила его в 1951. Ей страшно было уезжать из дома на учебу. Но очень сильно было желание учиться. Родители видели ее тягу к знаниям. Екатерина целыми ночами сидела за книгами. Освещать комнату было нечем. Родители берегли керосин, а она укрывалась одеялом вместе с керосиновой лампой и так читала, чтобы родители не видели огня. Но мать заметила и сказала: «Читай, не прячься, а то сгоришь со своими книгами». Катя смогла хорошо подготовиться и поступила в учительский институт. А жить на что? Выручала стипендия. Получали студенты 220 рублей. А Екатерина за отличную учебу получала 300 рублей. Смогла даже скопить себе денег на платье. Не пила, не ела, но платье купила, чтобы ходить на занятие не в своих деревенских тряпках. Закончила с одними пятерками.
Метила на красный диплом. Не дали, потому что на экзамене по марксизму-ленинизму вступила в спор с преподавателем, и тот поставил четверку. Не согласилась студентка с тем, что при коммунизме осуществится принцип «От каждого по способности, каждому по потребности». Осмелилась сказать, что в это мало верится.
Преподаватель сказал, что будущему историку нельзя в это не верить и поставил четверку. Сильно переживала девушка, ругала себя за свой язык, рассказала об этом родителям. Мать ей сказала: «Катя, надо говорить не то что думаешь, а то, что надо». А отец добавил: «Такое сейчас времечко». В то время именно такой принцип был самый безопасный для любого человека. И частенько, призналась учительница, приходилось ей говорить то, что надо: на уроках, собраниях и совещаниях, за кафедрой перед населением. Почти всю свою трудовую жизнь.
Труднее всего ей давалась тема «Коллективизация». И как могла она не кривить душой? То, что было написано в учебнике истории, никак не соответствовало тому, что она знала и видела собственными глазами. Разве могла сказать она ученикам, что коллективизация была насильственной. Народ не хотел идти в колхоз. Состоятельные крепкие хозяева, как могли, сопротивлялись коллективизации, за что были объявлены врагами советской власти и подвергались раскулачиванию. Екатерина все это знала не понаслышке, все это происходило в ее семье. Семья Екатерины Иосифовны чудом избежала раскулачивания. Мать Екатерины Иосифовны уговорила мужа – Иосифа Петровича вступить в колхоз. А произошло это следующим образом.
Отец Екатерины Коротков Иосиф Петрович был предприимчивым человеком. В 1929 году он сколотил артель из работящих мужиков своего села и стали они заготавливать лес, благо его вокруг было очень много. Рубили лес и изготавливали срубы будущих домов. По три-четыре сруба делали и возили по другим районам, где не было лесов, продавали. Деньги делили между собой. Стали даже к нему домой ездить хозяева с заказами. Зажила семья неплохо. А тут – коллективизация.
Если ты – крепкий хозяин, объявляют кулаком. Стали власти преследовать Иосифа Петровича. Несколько раз без всякой причины забирали, сажали в тюрьму, где брили налысо. Продержат месяц, выпустят среди ночи, прогонят пинками до ворот, изобьют так, что подняться не может. Отлежится на улице, а потом идет домой.
Не успеют у Иосифа волосы на голове отрасти, как приходят, забирают снова. И все это повторялось целых восемь месяцев подряд. Тут жена Иосифа бросилась мужу в ноги, запричитала: «Давай вступать в колхоз, иначе они нас всех уничтожат. Пусть добра нашего лишимся, лишь бы ты остался жив. Посмотри, что вокруг творится. Выселят нас, как многих других. Ведь мы с тобой понимаем, что хозяйство наше все равно разорят: вступим в колхоз – сами все отдадим, не вступим – придут, заберут, да еще и загонят туда, где Макар телят не пас». Послушался Иосиф совета жены. Вступил в колхоз. Все отобрали: и красивый дом, и амбар, и конюшню. Но, зато, от Иосифа отстали, перестали над ним издеваться.
Стали жить в старой бабушкиной хате. А в доме Коротковых колхоз устроил свинарник. Полы выломали, запустили колхозных свиней. Отец Екатерины Иосифовны смотрел на свой дом и повторял: « И – их, свиньи!».
Екатерина Иосифовна в детстве думала, что это про свиней, которые живут в их доме и во дворе. Только став взрослой, поняла, что так отец ругал власть, лишившую его добротного жилья.
Многие жители села Коршева не хотели вступать в колхоз. Но видя, что твориться кругом, ради спасения семьи, записывались, становились колхозниками, будто бы добровольно. Екатерина Иосифовна рассказала еще про одного своего родственника, которого его отец загнал ремнем в колхоз. Он всю жизнь об этом помнил и рассказывал детям эту историю. Так её узнала и наша собеседница.
Стефан, так звали дядю Екатерины Ивановны по материнской линии, был крепким хозяином. В колхоз вступать не собирался и на время сбежал из села. Полгода где–то скитался, прятался, но к зиме явился домой, спрятался на чердаке и там жил, на люди не показывался. Жена тайно носила ему на чердак еду. Но дети заметили, что кто-то на чердаке прячется, спросили у матери: «Мама кто у нас на чердаке»? Мать ответила: «Домовой». Когда к ним в гости пришёл их дед Никифор, самая старшая девчонка Маша сказала: «Деда, у нас на чердаке домовой живёт, его батей зовут». Во многих семьях отца называли батей. Дед в один миг достал Стефана с чердака. Он действительно был похож на домового: волосы длинные, не бритый, бородой оброс, грязный. Взял дед кнут и погнал Стефана в колхоз записываться. Записали, и все пришлось отдать в колхоз, даже корову. Чуть было дети не умерли с голоду. Придет Стефан к отцу, начнет его упрекать, что, мол, ты виноват, что детям есть нечего, отдали все в колхоз. А Никифор покажет сыну газету, где написано о раскулачивании, о выселении крестьян, да спросит: «Ты что хочешь, чтоб твою семью совсем уничтожили?» Семья Стефана выжила в голодные годы, благодаря деду Никифору. У него корова сохранилась. Они с бабушкой поддерживали детвору молоком.
Всю жизнь Стефан на отца обижался и повторял: «Отец меня в колхоз кнутом загнал». А отец, Никифор, считал, что он спас семью Стефана, загнав его в колхоз. Даже Екатерина Иосифовна сейчас, по прошествию стольких лет, не может сказать, кто из них был прав, кто не прав.
Из рассказов своей матери помнит Екатерина Иосифовна, что в их селе Коршево в 1929 году вспыхнуло восстание против советской власти. До какого состояния дошли люди, что 14 человек, коммунистов ‒ своих же односельчан, которые в начальстве состояли, закололи вилами. До сих пор в с. Коршево стоит памятник погибшим коммунистам.
Вот какую коллективизацию знала учительница истории, а на уроках должна была рассказывать о кулаках ‒ врагах народа, злодеях, а не о крепких работящих людях, предприимчивых хозяевах.
Комментарий Симоновой Татьяны: «События, о которых рассказывала Екатерина Иосифовна, происходили по всей стране. Восстание вспыхнуло и в нашем селе Мастюгино. Семья Екатерины Иосифовны похожа на семью моих предков, которые были крепкими хозяевами, трудолюбивыми людьми. Только вот мои предки не отступили от своих принципов, не вступили в колхоз, за что были наказаны раскулачиванием, высылкой, полным разорением. Семья Екатерины Иосифовной нашла другой выход из сложившейся ситуации. Они тоже были разорены, но остались все вместе, в родном селе. Кто поступил правильнее? Трудно найти ответ на этот вопрос. Одно ясно, ужасное время пережили наши предки. Каждый выбирал свой путь. Хорошо, что пришло время, когда мы можем не только с горечью, но и с гордостью говорить о своих родственниках ‒ кулаках, о которых многие годы рассказывать было нельзя».
Продолжение следует
