Авторы
предыдущая
статья

следующая
статья

23.05.2019 | Нешкольная история

«За что я отбывала свой невинный срок?» Часть 1

Судьба моей прабабушки и ее семьи

публикация:

Стенгазета


Автор: Мария Вавилова. На момент написания работы ученица 10 класса гимназии №3, г. Чистополь, Республика Татарстан. Научный руководитель Вера Александровна Чикрина. 3-я премия XIX Всероссийского конкурса «Человек в истории. Россия – ХХ век», Международный Мемориал


У многих семей есть свой «скелет в шкафу» – семейные тайны, которые скрываются от других людей. Долгое время в нашей стране такими тайнами были репрессии. Вспоминать о них было не принято, болезненно, а порой и опасно. Сейчас об этом можно говорить свободно, не боясь преследований или осуждения. Но только говорить уже практически некому. Пройдет еще немного времени, и не останется в живых никого из участников тех трагических событий, могут не сохраниться старые фотографии и документы, которые хранят горькую память.
Своим исследованием я хочу сохранить память о трагедии, пережитой моими родными в 1943–1950 годы, память о своей прабабушке, которую мне не довелось узнать, и о своем деде, умершем в октябре 2017 года.

В семье Вавиловых не принято говорить о прошлом, очень мало сохранилось старых фотографий и документов, каких-то памятных мелочей, да и то они «рассеяны» между старшими родственниками. Раньше я как-то не обращала внимания на это, меня больше занимал день сегодняшний или мечты о будущем. А теперь мне кажется, что именно прошлое – основа и настоящего, и будущего.

На одной из самых старых фотографий семьи Вавиловых, которую мне удалось найти, в центре стоит Елизавета Алексеевна Вавилова, моя прабабушка, баба Лиза, настоящая опора семьи. Это немолодая, но еще крепкая женщина, немного суровая, основательная. Слева – ее сын, мой дед, Леонид Павлович, и его жена, моя бабушка. А смешной мальчишка – мой отец. Он родился в 1961 году, значит фото сделано в середине шестидесятых. Справа – старшая сестра деда – Валентина, ее муж и младшая сестренка Люба.
Трое из них прошли через семь лет ссылки. Баба Лиза смогла сохранить жизнь двоим детям, родить маленькую Любочку. Она и в старости оставалась центром большой семьи.

Источниками, легшими в основу моего исследования, стали немногочисленные документы, в основном архив деда, Леонида Павловича Вавилова, собранные у различных родственников фотографии, рассказы бабушки, жены деда, и записи самой Е. А. Вавиловой. К сожалению, «письмо» бабы Лизы (так называли эти записи в семье) оказалось утрачено. Никто не помнит уже, в связи с чем оно было написано и кому адресовано. Но сохранились подробные выписки из него, которые сделала моя старшая сестра Надежда в 2003 году, когда училась в школе.

Моя прабабушка, Елизавета Алексеевна Вавилова (в девичестве Егорова), родилась в 1915 году в деревне Средний Толкиш Чистопольского уезда Казанской губернии в крестьянской семье. Получила только начальное образование.
12 октября 1933 года в возрасте 18 лет вышла замуж за своего ровесника, парня из соседней деревни Малый Толкиш, Павла Михайловича Вавилова.

В 1935 году у них родилась дочь Валентина, а в 1938 – сын Леонид. Молодая семья жила в согласии, Павел Михайлович был хорошим работником, трудолюбивым и дисциплинированным. Несмотря на то, что закончил только 4 класса начальной школы, неплохо разбирался в технике, освоил профессию тракториста. В 1939 году молодая семья переехала в Чистополь, где получила жилплощадь.

31 июля 1940 года у Вавиловых родилась еще одна дочь – Анна. Каким-то чудом сохранилось свидетельство о ее рождении.

Из записей бабы Лизы: «В мирное время была наша семья дружная – муж и трое маленьких детей. Муж работал в дорожном участке 253 Малого Толкиша, а я была домохозяйкой. И вот неожиданно на нас напал враг, и у меня кормильца взяли защищать Родину. В 41 началась война, в 42 я его проводила на фронт…»

Может показаться странным, что прадед не был призван в первые месяцы войны, ведь уже 22 июня 1941 года была объявлена всеобщая мобилизация, и с 23 июня в армию призывали военнообязанных с 1905 по 1918 год рождения. Но вместе с мобилизацией на фронт власти «бронировали» специалистов для работы на военных заводах, комбайнеров и трактористов, занятых на уборке урожая, специалистов, занятых в навигации и лесозаготовках. Дело в том, что, по словам моего деда, Леонида Павловича Вавилова, и у его отца была бронь на год, которой добился для него начальник ДСУ-2, где тогда работал Павел Михайлович. Видимо, предприятие нуждалось в нем как в ценном работнике.
Тем не менее, в январе 1942 года Павел Михайлович был призван на военную службу Чистопольским РВК Татарской АССР.

Почти в течение года семья довольно регулярно получала письма с фронта. «Он мне писал: служил в 160 стрелковой дивизии, разведчиком, а потом не стал. Я пошла в военкомат, но там ничего не добилась» (из записей бабы Лизы).

Я захотела выяснить, на каком фронте действовала 160 стрелковая дивизия в конце 1942 – начале 1943 года. Конкретных данных я не нашла, зато узнала, что за героизм личного состава в боях под Сталинградом соединение 18 апреля 1943 года было переименовано в 89-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Значит, мой прадед в январе 1943 в ее составе сражался под Сталинградом.
Известие о судьбе мужа и отца семья Вавиловых получила в марте 1943 года. Известие страшное, в которое невозможно было поверить: сообщалось, что рядовой Павел Михайлович Вавилов был осужден и расстрелян как изменник Родины.

На сайте Обобщенный банк данных «Мемориал» (www.obd-memorial.ru) я нашла список военнослужащих, осужденных Военным трибуналом 33 армии к ВМН и реальному лишению свободы с 20 по 28 февраля 1943 года. В списке всего две фамилии, одна из них – моего прадеда.

Сын Павла Михайловича, мой дед Леонид Павлович, до конца своей жизни не верил в виновность своего отца, неоднократно обращался в суды и прокуратуру, к президенту, общественным и политическим деятелям, пытаясь вернуть ему доброе имя, добиться его реабилитации. К сожалению, этого не случилось.

Передо мной Постановление суда надзорной инстанции города Самары от 12. 07. 2012 года. По обращению гражданина Вавилова Л. П. о реабилитации было рассмотрено архивное уголовное дело на приговор военного трибунала 33-й армии от 25. 02. 1943 г., согласно которому бывший красноармеец 973 артиллерийского полка Вавилов Павел Михайлович осужден на основании статьи 58-8 УК РСФСР к высшей мере наказания – расстрелу с конфискацией имущества. Приговор приведен в исполнение 2 марта 1943 года.

Я пытаюсь представить, что пережила моя прабабушка, получив не «похоронку» о гибели мужа на фронте при исполнении воинских обязанностей, а сообщение о его расстреле как изменника Родины. Боль от потери кормильца, любимого мужа, усугублялась горечью приговора, косыми взглядами соседей.
Я снова обращаюсь к ее «письму»: «Через четыре месяца после смерти моего мужа пришли милиционеры делать опись имущества. Я им сказала: «Вот всё имущество его осталось – только трое маленьких детей».

Потом меня призвали в милицию и взяли с меня автобиографию и расписку о невыезде из города. Когда пришли во второй раз 10 июля 1943 года в глухую полночь, повезли, не знаю куда и за что. Был тогда оперуполномоченный Замятин, он мне вычитал вроде приговора: «Вы ссылаетесь в Омскую область сроком на 5 лет». А за что – про что, я до сих пор не знаю».

В архивной справке, полученной моим дедом в 1991 году, основанием для высылки всей семьи указано решение Особого Совещания при НКВД СССР от 10 июля 1943 года без каких-либо пояснений и определенных формулировок.

В базе данных общества «Мемориал» «Жертвы политического террора в СССР» (lists.memo.ru/index3.htm) запись такая:

«Вавилова Елизавета Алексеевна. Родилась в 1915 г., Чистопольский р-н, д. Средний Толкиш; русская; домохозяйка. Проживала: г. Чистополь. Арестована 13 мая 1943 г. Приговорена: Особое Совещание НКВД СССР 10 июля 1943 г., обв.: по ст. 58-1в («член семьи изменника Родины»). Приговор: 5 лет ссылки в Омскую обл. Реабилитирована в августе 1966 г.».

Все они – Елизавета Алексеевна, домохозяйка, Валя восьми лет, пятилетний Леня и трехлетняя Анечка – стали членами семьи изменника родины, опасными для общества элементами, у которых нужно отобрать имущество, жилье, которых необходимо изолировать, наказать…
Если и был в чем-то виноват Павел Михайлович, так он уже за это был страшно наказан. Но все круги страданий предстояло пройти и его родным.

Ни в архивной справке, ни в Книге памяти, кроме ссылки, не указаны другие виды наказания, примененные к Елизавете Алексеевне, но у семьи было конфисковано имущество (видимо, по приговору П. М. Вавилова, что предусматривала статья 58-8). Об этом я узнала из решения Чистопольского городского суда от 15 марта 1999 г., которое хранилось среди бумаг деда. Он и его сестра обратились в суд с заявлением об установлении факта применения конфискации имущества к их матери Е. А. Вавиловой. Суд установил, что в архивных документах, хотя и сохранились сведения о конфискации, однако перечень конфискованного имущества отсутствует. Очевидцы происшедшего в июле 1943 года Л. И. Парфенова, М. Безногова подтвердили, что при высылке Елизаветы Алексеевны Вавиловой с детьми всё имущество, которое имелось в ее хозяйстве, было отобрано: скотина, домашнее имущество, одежда и обувь членов семьи, зерно. Список конфискованного составлялся судом со слов заявителей, основанных на рассказах Е. А. Вавиловой, к тому времени умершей, и свидетельств очевидцев. Было установлено, что конфисковано следующее имущество: корова с теленком, 8 овечек с ягнятами, 2 свиньи, 15 гусей и 10 кур, ручная швейная машинка «Зингер», мужской велосипед, предметы домашней установки – комод, буфет, сундук, стол, стол кухонный, 5 стульев, 3 койки с постельными принадлежностями, перина из пуха, 8 подушек, часы настенные, зеркало, 3 ватных одеяла; одежда – 2 тулупа из овечьих шкур (1 мужской и 1 женский), 2 полушубка (1 мужской и 1 женский), 3 шапки, 2 шали; обувь – 4 пары валенок, 3 пары сапог; 5 ц зерна. Из этого перечня видно, что семья жила достаточно благополучно, скорее всего, за счет подсобного хозяйства, ведь имелись и корова, и овцы, и гуси с курами. Именно поэтому баба Лиза и называет себя просто «домохозяйка»: трое маленьких детей и хозяйство требовали много сил и времени.
И вот было отобрано всё нажитое. Семья отправлялась в неизвестность, не имея теплой одежды, обуви, самого необходимого…

Из записей моего деда: «10. 07. 1943 г. в три часа ночи во двор нашего дома въехал «черный ворон» – фургон, приспособленный для перевозки осужденных. К нам постучали. «Кто там?» «Телеграмма. Откройте!» Мама открыла дверь. «Собирайтесь и тихо выходите». Мы вышли. Во дворе нас покидали в нутро душегубки и на пристань, на пароход в Казань, в тюрьму, в камеру, где мы ждали, когда соберут этап. Потом из камеры на ж/д вокзал, в телячий вагон, и прощай родные края. Куда привезли, не помню. Только выгрузили нас из вагонов, подгоняя прикладами автоматов, и в тюрьму, ждать этап уже до места».

Более точная «география» пути в ссылку у бабы Лизы: казанская тюрьма – Свердловск – Омск – Березово – Устрём. Людей везли в товарных вагонах, в каких обычно перевозили скот, по несколько дней не выпускали на улицу: ни поесть купить, ни воды принести. Для туалета была проделана дыра в полу в углу, окошко заколочено досками. В пути «начался голод и холод, и каким чудом уцелели?»
Я нашла поселок Устрём на карте Березовского района Ханты-Мансийского автономного округа. Это остров на Оби в 70 км от районного центра. Со всех сторон коротким летом его окружает вода, зимой – лед со снегом. Население на 1 января 2008 года составляло 59 человек.

Климат резко континентальный, зима суровая, с сильными ветрами и метелями, продолжающаяся семь месяцев. Лето относительно теплое, но быстротечное.

Наверное, именно суровые условия жизни, отдаленность от цивилизации и возможность вести рыбный промысел определили выбор этого места для создания здесь спецпереселения в 1930-е годы.

В местной периодической печати Устрём упоминается крайне редко. Сейчас, судя по сообщениям СМИ, его основными проблемами являются отсутствие газа, водопровода, подключения к централизованному энергоснабжению. Не решена проблема обеспечения жителей чистой питьевой водой. К существующей водокачке в зимнее время пройти невозможно. Кроме того, из-за низких температур зимой она перемерзает. Немногочисленные жители поселка не могут оформить постоянную прописку в тех домах, в которых проживают, потому что эти строения не имеют юридического статуса. И это в наше время, в ХХI веке! Что же ожидало здесь моих родных в 1943 году?

Окончание следует

4 октября 2016 года Минюст РФ внес Международный Мемориал в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
Мы обжалуем это решение в суде









Рекомендованные материалы


Стенгазета

Ударим всеобучем по врагу! Часть 2

Алатырские дети шефствовали над ранеными. Помогали фронтовикам, многие из которых были малограмотны, писать письма, читали им вслух, устраивали самодеятельные концерты. Для нужд госпиталей учащиеся собирали пузырьки, мелкую посуду, ветошь.

Стенгазета

Ударим всеобучем по врагу! Часть 1

Приезжим помогала не только школьная администрация, но и учащиеся: собирали теплые вещи, обувь, школьные принадлежности, книги. Но, судя по протоколам педсоветов, отношение между местными и эвакуированными школьниками не всегда было безоблачным.