публикация:
Стенгазета
Текст: Анна Казарина
В спектакле "Мюнхгаузеншоу", поставленном Александром Янушкевичем в Ульяновском театре кукол, побеждают именно куклы. Сам барон, призванный управлять грандиозным шоу собственных фантазий, оказывается невзрачным и бездеятельным, хоть и сыгран человеком, в отличие от других персонажей, представленных куклами.
Спектакль по пьесе Григория Горина «Тот самый Мюнхгаузен» начинается с того, что все оживает: шкура трофейного медведя оборачивается не прикроватным ковриком, а живым зеленым медведем и носится по сцене; разрубленная надвое лошадь спокойно разгуливает, поедая мусор и превращая его в книги. И фокус с разгоном облаков здесь есть: стоит выстрелить по пляшущим тучам из револьвера, и даже самая грозная упадет замертво. Только на этом могущество барона кончается – по ходу действия куклы берут верх. И возникает вопрос – а существовал ли на самом деле барон Мюнхгаузен или его кто-то выдумал?
Художник Татьяна Нерсисян вывела героев на красную цирковую арену, оснастив ее парой многофункциональных лестничных конструкций. Основные цвета – алый, белый и черный – прослеживаются в декорациях, костюмах актеров и куклах. За исключением барона и его жены Марты, которых играют актеры, все действующие лица здесь – куклы.
Нерсисян выводит на сцену гротескных уродцев, которые оказываются предельно карикатурны. При этом наиболее популярных сегодня систем кукол – планшетных, тростевых, марионеток – здесь нет. Все сыграно ростовыми куклами, которые как костюм сидят на актерах, и мягкими маппетами с большими подвижными ртами.
Последние – предельно подвижны и разговорчивы за счет того, что ладонь актера управляет ртом: в них сыграны самые активные персонажи – жена барона Якобина и ее ухажер, адвокат Рамкопф. Более того – сама кукла-маппет здесь дана только по грудь, остальное тело дарит ей актер: это условие снимает физическую ограниченность куклы, чем актеры в роли сомнительной парочки пользуются с большим успехом. Надетая по локоть, кукла баронессы змеей вьется по телу актрисы, вылезая то из под коленки, то из-под ноги. Ее страусиная шея в черном боа пролезет в любую щель, движения актрисы напоминают танец, манерный и соблазнительный.
Александр Янушкевич белорусский режиссер театра кукол, главный режиссер Брестского театра кукол. Бывший художественный руководитель Пермского театра кукол. Спектакли Александра Янушкевича идут во многих городах России. В основном, это спектакли для взрослых, среди которых:
• «Мелкий бес» по Федору Сологубу, художник Татьяна Нерсисян, Красноярский театр кукол.
• «Толстая тетрадь» по Аготе Кристоф, художник Татьяна Нерсисян, Пермский театр кукол. Лауреат «Золотой маски-2016» в номинациях «лучший спектакль», работа художника.
• «Нармахнар» по Николаю Кулишу, художник Татьяна Нерсисян, Пермский театр кукол.
• «Эдип» по Софоклу, художник Людмила Скитович, Театр кукол «Гулливер», Курган. Три номинации на «Золотую маску-2014».
• «Пляска смерти» по Августу Стриндбергу, художник Татьяна Нерсисян, Хабаровский театр кукол.
Дружок Якобины, адвокат Рамкопф, тоже представлен куклой-маппетом по локоть – но если баронесса – длинная перчатка с головой на конце, то этот персонаж в плоской рамке офисного костюма. Это фотография 3D – из рамки торчит его бюст с длинной шеей, на которой безжизненной петлей болтается галстук. Рамкопфа играет актриса, придавая кукле очень энергичные жеманные движения.
В кукле Бургомистра, по сути, та же система: рот тоже приводится в движение раздвинутыми пальцами актера. Но если предыдущие персонажи были выполнены по бюст, то Бургомистр – полноценная кукла, а точнее, большое кресло-мешок с маппет-головой и тонкими ручками. Он чаще пребывает в статике, будто забытый актером: в то время как другие персонажи продолжают следить за событиями, Бургомистр замирает, становясь буквально мебелью. Во время чужих реплик и сам актер, водящий этот мешок, не упускает возможности усесться на куклу-пуфик, а по сцене переносит его исключительно волоком.
Харизматичные куклы Татьяны Нерсисян выглядят более витальными, чувственными и обаятельными, чем актеры. Добро и порядочность, представленное людьми, оказывается условно и выглядит на фоне масок откровенно слабо. Их искренности и простоте не хватает энергии и действенности. Мир кукол откровенно побеждает – он настолько правдоподобен и самостоятелен, что самому Мюнхгаузену в нем, кажется, нет места.
