17.01.2019 | Нешкольная история

«Чайка смело пролетела над седой волной…». Часть 1

История семьи Клосинских – Калачевых – Скороход

События прошлого, рассказанные нашими предками или прочитанные в их пожелтевших дневниках и письмах, написанных много лет назад, делают наше представление об исторических событиях прошлого намного более выпуклым и эмоционально окрашенным.

Тема истории России в разрезе истории отдельной семьи всегда очень интересовала меня. Изучением прошлого своей семьи я начала заниматься в 2014 году и написала две работы. Первая посвящалась исследованию родов Тайпале, Келлер, Бот, Смирновых, Абраменко, Чинокаловых, а вторая – моему предку, выдающемуся человеку своего времени, талантливому инженеру и предпринимателю А. К. Тайпале, внесшему значительный вклад в историю Санкт-Петербурга.

Героями этой работы стали родственники наших близких знакомых – моей лучшей подруги Саши Исаевой, по совместительству – дочки лучшей подруги моей родной тети Оксаны – Ани Исаевой.

Уже много лет длится эта дружба. Зародившись в Санкт-Петербурге, она перекочевала в далекий сибирский город Новокузнецк, чтобы в свое время вновь вернуться в город на Неве. За без малого двадцать лет эти люди и их семья стали для нас родными.

Сегодня я хочу представить исследование семейной истории рода Клосинских – Калачевых – Скороход. В основу легли воспоминания прабабушки Саши – Неонилы Ивановны Калачевой, в девичестве Клосинской. Я внимательно изучала сохранившиеся в архиве семьи письма и старые фотографии, воспоминания Неонилы Ивановны.

История эта начинается в Украине в городе Белая Церковь. Это очень древний город, основанный в 1032 году князем Ярославом Мудрым. На скалистом левом берегу реки Рось появился военно-феодальный замок, который получил название Юрьев, в честь христианского имени Ярослава Мудрого – Юрий. На город много раз совершали набеги половцы, а позже и монголо-татары. В XIII веке город был очередной раз опустошен и на холме остался стоять только белокаменный собор. Город воскрес после этого с новым названием – Белая Церковь.

В разное время город принадлежал то Литве, то Речи Посполитой, пока наконец не был присоединен к России. Соответственно и население города было многонациональным: поляки, литовцы, евреи (с которыми в 1806 году был подписан договор о разрешении строительства, поселения и торговли в городе), украинцы, русские.

Степан Клосинский и его жена Мария Федоровна, проживающие в городе Белая Церковь, были поляками. В город они переехали из старинного села Городище-Пустоваровское, расположенного в 25 км от Белой Церкви.

Клосинские были достаточно обеспечены и хорошо образованы. У них был собственный круг общения среди таких же богатых поляков-белоцерковцев. В семье подрастали пятеро детей: Ольга, Петр (1897–1953), Иван (1900–1944), Антонина и Неонила. Дети были очень дружны. В семье царила атмосфера строгого католического воспитания. Большой дом Клосинских располагался неподалеку от обувной фабрики, польского костела Иоанна Предтечи и кладбища при нем. Неожиданная смерть совсем еще молодого Степана Клосинского стала большим ударом для его жены и детей.

Революция вихрем прокатилась по городу. В 1918 году, едва старший сын окончил гимназию, в городе началось вооруженное восстание под руководством Симона Петлюры и Владимира Винниченко. Здесь был создан Отдельный Отряд Сечевых Стрельцов, проходило формирование основных сил провозглашенной независимой Республики Украины – Директории Украинской Народной Республики. В 1921 году в городе была создана Казачья Рада Правобережной Украины.

И только в 1925 году в городе окончательно установилась советская власть. Клосинские, как и другие зажиточные жители города, были от нее не в восторге и терпели притеснения. Иван закончил курсы бухгалтеров и переехал на Донбасс, где нашел хорошую работу на шахте, позволяющую помогать матери и младшим сестрам. Именно там Иван познакомился с Верой Ананьевной Доценко. Вере было всего 17 лет, она работала на шахте ламповщицей, разносила лампы рабочим. Работа эта была непростая: нужно было получать зажженные лампы, спускаться под землю в забой и раздавать их рабочим.

Вера происходила из большой и дружной семьи Доценко. У ее отца Анания Степановича Доценко и его жены Марии было шестеро детей. Несмотря на то, что семья не имела высокого положения в обществе, и родители, и дети были обучены грамоте и хорошим манерам.

Отец Веры Ананий Степанович после революции устроился работать на должность начальника железнодорожной станции. Проживала семья в это время под Днепропетровском на станции Демурино.

Очень скоро Иван предложил Вере выйти за него замуж. Она согласилась.

Представляя своей семье невесту, Иван Клосинский понимал, что их ждет холодный прием. Семья Доценко не принадлежала к их классу и не была польской национальности.

Когда Вера пришла знакомиться с семьёй будущего мужа, его мать, одетая в черное кружевное платье, сидела, положив под ноги маленький стульчик, и читала. Увидев вошедшую девушку, будущая свекровь даже не встала поздороваться. Со временем с выбором сына она смирились, но в семью Веру до конца так никогда и не приняли.

В 1925 году Иван женился на Вере. До 1930 года молодые жили на Донбассе. Потом они переехали в Белую Церковь, где Мария Федоровна выделила им небольшой деревянный дом, состоящий из комнаты, кухни, сеней и кладовой.

В браке у молодой четы Клосинских родилось двое детей: сын Евгений и дочка Неонила.

К сожалению, семейная жизнь Ивана и Веры не была безоблачно счастливой. На семейных вечерах у свекрови Вера томилась. Она не привыкла вести долгие беседы. А Иван оказался не привычен к быту. Он ничего, видимо в силу воспитания и происхождения, не умел и не хотел делать по дому. Дошло до того, что машину угля, купленного на зиму, сгружала в углярку Вера. Иван же умел и любил красиво одеваться. Ходил в белой рубашке и белом костюме, любил проводить вечера с друзьями.

Жене и Ниле Клосинским родители и другие родственники ничего не рассказывали о прежней дореволюционной жизни семьи Клосинских, опасаясь репрессий. И когда Нила, послушав беседы бабушки с приятельницами, спрашивала у мамы что-нибудь, то мама прикладывала ей палец к губам и говорила «тссс». Это касалось любых вопросов, ответы на которые могли стать смертельно опасными для всей семьи.

До начала Великой Отечественной войны семья была материально обеспечена. Иван Степанович работал заведующим Райфинотделом в городе Белая Церковь, а Вера Ананьневна – в сберегательной кассе.

Они так и продолжали жить в доме, который находился рядом с домом Марии Федоровны Клосинской. Однако дом этот стал уже ветхим и весной 1941 года Иван и Вера решили построить новый дом рядом с уже существующим. Они закупили материалы для нового дома, но построить его так и не успели – началась Великая Отечественная война.

Нила очень ждала дня рождения, когда ей исполнится 6 лет, но за неделю до этого грянула война. Воспоминания об этом дне навсегда отпечатались в ее памяти, и даже сейчас, спустя 76 лет, она помнит всё так, как будто это было вчера.

Папа в тот день почему-то не пошел на работу (видимо, уже было известно о начале войны). Мама Вера с дочкой Нилой вышли на улицу и увидели огромное количество самолетов, которые летели на них, выстроившись клином. Когда они оказались над их домом, то вдруг резко разлетелись в стороны, заполонив собой все небо, стали пикировать и сбрасывать бомбы.

Вера схватила Нилу и потащила за собой на польское кладбище. Там они влезли в старую заброшенную часовню (копницу по-украински). В часовне была ниша в полу, глубиной около 2-х метров, используемая для кратковременного хранения тел умерших.

Нила с мамой спрятались в ней. Позже прибежали еще несколько жителей города. Бомбы падали с громким, режущим уши свистом.

В первые дни войны, семья решила ехать с Нилочкой на станцию Демурино к Вериным родителям. Сын Женя еще раньше уехал туда на летние каникулы к бабушке и дедушке. Родители собрали вещи и отправились на вокзал. Там было очень многолюдно, толкотня, крики и полная неразбериха.

Когда подошел поезд, масса людей кинулась на посадку. Началась жуткая давка, люди толпой влезали в вагоны, торопясь быстрее покинуть город. Вера, боясь за жизнь маленькой дочки, решила отойти подальше от поезда. И именно благодаря этому решению они остались живы.

Неожиданно в небе появились немецкие самолеты и начали сбрасывать бомбы на головную часть состава. Поезд загорелся мгновенно, огонь распространялся быстро и бежал по составу, как по тонкой лучине. Взрывы, крики людей, жар от горящего железа, страшное месиво, в которое вмиг превратился поезд и люди, стоящие возле него.

Мама схватила Нилу за руку, взяла чемодан и побежала в сторону дома. В середине пути девочка упала, от страха, отчаяния и усталости у нее отнялись ноги. Тогда Вера понесла ее на руках.

Семье Клосинских не удалось эвакуироваться. Нила помнит, что отец в первые дни войны редко появлялся дома. Он, как начальник Райфинотдела, готовил финансовые документы для отправки в архив города Киева.

6 июля 1941 года он пришел проститься, его отправляли на фронт. Оттуда он не вернулся.

Уже 16 июля 1941 года Белая Церковь была захвачена немецкими войсками и 902 дня находилась в оккупации. А накануне в городе стоял страшный нескончаемый рокот от немецких мотоциклов. Немцы проезжали через город, двигаясь на Киев. Город оказался в полосе наступления 6-й немецкой армии под командованием генерала фон Рундштедта.

Население Белой церкви на момент начала войны больше, чем на половину состояло из евреев. В первые же месяцы оккупации все они, за редким исключением, были расстреляны, в том числе и дети всех возрастов.

Один из штабов немецких войск разместился на территории обувной фабрики, находившейся рядом с домом семьи Клосинских. Веру Ананьевну немцы заставили стирать грязное белье, носовые платки и одежду солдат. Стирать приходилось вручную, а вещи были настолько грязными, что ее рвало от отвращения. Спустя некоторое время она раздобыла чан для вываривания, что немного облегчило ей труд. Двор был похож на прачечную, вечно завещан сушащимися вещами. Однако вскоре Вера заболела желтухой и ее освободили от этой тяжелой работы.

Сыну Ивана и Веры Клосинских – Жене на момент начала войны было 13 лет. Уехав незадолго до этого в Демурино к бабушке и дедушке, он не мог связаться со своей семьей. Вера и остальные родные, находящиеся в Белой Церкви, ничего не знали о его судьбе в течение почти двух лет. В течение всей оккупации также действовал комендантский час.

Пробраться к маме и сестренке Ниле Женя смог только в 1943 году. Это был смелый, но очень опасный поступок. Увидев его, родные очень обрадовались и удивились, как он смог добраться.

Оказалось, мальчик ехал в поезде с мадьярами (венграми), которые воевали на стороне немцев. Как ему это удалось, никто не знает до сих пор.

Однажды соседи дали Ниле икону со словами: «Если Нилочке суждено спастись, то и мы спасемся вместе с ней». Мама Нилы – Вера во время войны вырыла большой погреб в огороде, в который они спускались вместе с соседями во время бомбежек. Если летели бомбардировщики, Нила сразу бежала в дом за иконой и вместе с ней в укрытие. Она верит, что икона помогла им спастись. Эта икона (на ней стоит дата 1872 г.) остается с ней до сих пор.

Если начиналась бомбежка, а убежать и спрятаться Вера с детьми не успевала, то она доставала гитару и вместе с детьми начинала громко петь песню, чтобы отвлечь их от свиста падающих бомб и взрывов.

Нила до сих пор помнит слова этой песни: «Чайка смело пролетела» из кинофильма «Моряки» (1939) на стихи В. Лебедева-Кумача:

Чайка смело пролетела над седой волной,

Окунулась и вернулась, вьется надо мной.
Ну-ка, чайка, отвечай-ка, друг ты или нет?
Ты возьми-ка отнеси-ка милому привет.

Милый в море на просторе, в голубом краю.
Передай-ка, птица чайка, весточку мою!
Я страдаю, ожидаю друга своего.
Пусть он любит, не забудет!

Больше ничего.
Верь, мой сокол: ты далеко, но любовь со мной.
Будь спокоен, милый воин, мой моряк родной!
Чайка взвилась, покружилась, унеслась стрелой,
В море тает, улетает мой конверт живой.

Продолжение следует

4 октября 2016 года Минюст РФ внес Международный Мемориал в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
Мы обжалуем это решение в суде