15.03.2018 | Нешкольная история

Жители Китая в СССР. Часть 1

жизнь в статусе «жертв политических репрессий»

Автор: Анастасия Хмара. На момент написания работы ученица 10 класса школы № 3, п. Абан, Красноярский край. Научный руководитель Надежда Васильевна Калякина. 2-я премия 18 Всероссийского конкурса «Человек в истории. Россия – ХХ век», Международный Мемориал

По итогам последней переписи, в нашем районе живут представители 150 национальностей. Если во времена столыпинской аграрной реформы переселенцы ехали в Сибирь добровольно, то в середине ХХ века сюда отправляли депортированных и ссыльных. История депортации немцев и ссылки представителей других национальностей в Абанский район изучалась краеведами. Но в этом году в местной газете впервые было опубликовано интервью с Любовью Ивановной Подоляк, жертвой политических репрессий, родившейся в Китае в семье русских эмигрантов и вместе с ними депортированной в СССР после Второй мировой войны. Личный интерес к теме был и у моего руководителя, которая выросла рядом с этой семьей, и у меня. Мой прадед был настоящим китайцем – до 1969 года он считался гражданином Китая, прожил в Абане до 2003 года и тоже имел статус «жертвы политических репрессий».

Начало формирования русской диаспоры в Китае было связано со строительством Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). В 1898 году Россия арендовала у Китая на 25 лет Ляодунский полуостров и выторговала право строительства железной дороги.

После поражения в Русско-японской войне по решению Портсмутского мира от 23 августа 1905 года за Россией было оставлено право эксплуатации построенной ею КВЖД. И даже в советское время весь обслуживающий дорогу персонал состоял из русских, живших на арендованной двухкилометровой зоне вдоль железной дороги. Право этой аренды СССР отстаивал силой в 1929 году в войне с маньчжурским правителем Чжан Сюэляном и сохранял до оккупации Маньчжурии японцами в 1933 году и в ходе японо-китайской войны в 1937–1945 годов.

Второй поток русских эмигрантов в Китай был связан с событиями гражданской войны 1918–1922 годов. Центром белой эмиграции стал город Харбин в Северном Китае. Приток эмигрантов в Китай продолжался вплоть до 30-х годов, и связано это было с процессом раскулачивания крестьян в СССР. (Общая численность русской диаспоры за границей составляла 10 млн человек).

Семья Нестеренко попала в Китай в 1930 году, спасаясь от раскулачивания в период сплошной коллективизации. Любовь Ивановна Подоляк (урожд. Нестеренко) родилась уже в Китае и в интервью корреспонденту газеты поведала страшную семейную историю, которую знала со слов своей матери Екатерины Степановны.

«Как рассказывала моя мама, всё имущество семьи и дом конфисковали, дедушку, бабушку, ее с мужем выгнали на улицу. Не пожалели даже маленьких детей. У беременной мамы от горя отнялись ноги, и ее просто выбросили за ворота. Сказали: “ждите, утром за вами придут подводы и увезут вас на Соловки в ссылку”. Но дед ждать не стал. У него был знакомый китаец, который пообещал помочь. И вот ночью вблизи озера Ханка моя семья перешла границу с Китаем. Шли по колено в воде с двумя маленькими детьми на руках, и маму, беременную мной, вели под руки». Так семья Константина Михайловича Нестеренко с семьей его сына Ивана Константиновича и детьми Марией и Сергеем оказалась в Маньчжурии.

В Китае семья Нестеренко поселилась в Мулине и прожила там 24 года. Уже здесь родилась Любовь Ивановна, а потом ее дочь Галина. Мы встретились с ними, чтобы записать их воспоминания. Они рассказали, что в Маньчжурии русские селились рядом, диаспора помогла беженцам выжить в чужом государстве.

Освоиться на новом месте семье Нестеренко помогли русские, работавшие на железной дороге. Любовь Ивановна родилась через две недели после бегства от советской власти.

Она рассказала: «По тем временам работавшие на железной дороге много зарабатывали, им платили золотом. Когда я родилась, меня даже не во что было завернусь. И местные русские много чего отдавали нам, не бросали, как говорится, своих в беде».

Когда мы шли в гости к Любовь Ивановн, то хотели узнать о культуре русской диаспоры в Китае. Надежда Васильевна Калякина была одноклассницей ее племянницы. И рассказала мне, что уровень жизни семей Нестеренко-Суховеевых был гораздо выше, чем у остальных жителей Денисовки. Для нас открытием стали предметы, вывезенные семьей из Китая и хранящиеся в семье как память о той жизни. Из рассказов хозяев, матери и дочери, мы узнали, что в Мулине была русская православная церковь, ставшая центром жизни русской диаспоры. При церкви была церковно-приходская школа, где учились дети русских эмигрантов. В церкви проводились венчания, крещение детей. В семье хранится копия записи из метрической книги за 1952 год из этой церкви, о крещении племянницы Любови Ивановны. В записи указаны имена восприемников – крестных отца и матери. Из записи от 18 июня мы узнали, что девочку назвали в честь великомученицы Ирины. Русская община отмечала все христианские праздники, все ходили на воскресные службы. Екатерина Степановна пела в церковном хоре. Русские и в Китае сохраняли свою культуру.

Эмигранты общались с местными. На железной дороге китайцы выполняли «черную» работу, русские были для них «начальники». Китайцы к русским относились хорошо. Жили тогда китайцы очень бедно.

Дедушка Константин Михайлович имел охотничье ружье и часто с соседом-китайцем делился своей добычей, фазанов дарил. Но китайские блюда в русских семьях не готовили, предпочитали русскую еду. В одежде, еде, традициях эмигранты оставались русскими. Дружили в основном с русскими. Соседи дарили друг другу подарки. На Рождество маленькая Люба всегда ждала в гости своего крестного из железнодорожного начальства, который приносил подарки. Она помнит, как крестный, уезжая, подарил ей черные лакированные туфли и золотой крестик.

Когда в 1935 году железная дорога перешла под управление японцев, многие русские специалисты, обслуживающие железную дорогу, уехали. Люба училась уже в школе, в которой изучала японский язык. С местным населением дети общались на китайском, а между собой – на русском. До сих пор она помнит китайскую разговорную речь. Вспоминает, что она училась вместе с китайскими детьми, но большинство учеников церковно-приходской школы составляли дети русских эмигрантов.

Этот процесс в исторической литературе не принято назвать депортацией – говорится о «добровольном возвращении» русских на историческую родину после освобождения в 1945 году советскими войсками Маньчжурии от японцев.

Вот как описывает Любовь Ивановна Подоляк эти трагические для ее семьи события: «После победы СССР над Японией пришли русские, собрали всех трудоспособных мужчин и куда-то увезли». Увезли и отца Любови Ивановны. Уже в наше время внуки и правнуки сделали запрос в прокуратуру Приморского края и узнали, что в 1946 году Иван Константинович Нестеренко был осужден специальной комиссией по 53 статье УК СССР на 7 лет. Умер в 1948 году в лагере для заключенных в Кемеровской области от туберкулеза.

Остальных членов семьи депортировали из Китая в 1954 году. В Мулине Любовь Ивановна вышла замуж за местного русского из эмигрантской среды. В 1950 году у них родилась дочь Галя. У старшей дочери Марии Суховеевой было двое детей: Савве было уже 8 лет, а Ире 2 года. Муж Марии Александр Сергеевич Суховеев тоже был из семьи русских эмигрантов. В 1954 году двинулись в путь. На границе обнаружилось, что у дочери Любови Ивановны корь. Ее вместе с ребенком и всей семьей мужа поместили в изолятор, а Екатерина Ивановна Нестеренко с семьей старшей дочери Марии отправилась дальше.

После карантина семью Любови Ивановны с мужем и дочерью отправили на Урал, в Курганскую область. «В то время не спрашивали, кто где хочет жить».

По воспоминаниям дочери Галины, им дали хорошие новые дома. Запомнилось, что уже тогда стены были оклеены обоями. Нашу героиню в колхозе поставили помощницей на кладку печей, ее мужа – заниматься овцеводством. Только через пять лет им удалось узнать, что остальных родственников в 1954 году отправили в Красноярский край. Они жили в деревне Денисовка Абанского района. И Любовь Ивановна с дочерью решились ехать к ним.

Нас удивило, с каким волнением и слезами Галина Георгиевна рассказывала о возвращении семьи из Китая в Россию, а ведь ей было только четыре года. Не могла она многого помнить и понимать.

Но она рассказала нам, как им всем приходилось жить, скрывая даже место своего рождения. И даже моя учительница ни разу от своей одноклассницы Иры Суховеевой не слышала, что она родилась в Китае.

Хотя моя учительница, Надежда Васильевна, вспоминая свое детство в Денисовке, рассказала, что уже тогда она заметила, что бытовая культура Суховеевых отличалась от уровня культуры остальных жителей деревни. В доме Суховеевых стулья были в белых накрахмаленных чехлах, у Иры была отдельная комната, где на комоде и шифоньере (в ее семье даже такой мебели не было) стояли куклы, статуэтки; даже торт она впервые попробовала именно в их семье. В то время эти различия объяснила себе тем, что Александр Сергеевич работал в совхозе агрономом, потом управляющим фермы.

Только в 2002 году Галина Георгиевна написала в Приморскую прокуратуру запрос, чтобы получить для бабушки Кати компенсацию за дом, который у семьи отобрали в ходе раскулачивания. С этого времени они не скрывали своего эмигрантского прошлого, но только через девять лет Любовь Ивановна согласилась на публикацию воспоминаний в газете.

Окончание следует

4 октября 2016 года Минюст РФ внес Международный Мемориал в реестр «некоммерческих организаций, выполняющих функцию иностранного агента».
Мы обжалуем это решение в суде