Автор: Светлана Зверева, на момент написания студентка 1-го курса Тверского государственного медицинского университета, г. Лихославль, Тверская область. Научный руководитель Светлана Владимировна Зверева. 1-я премия XVII Всероссийского конкурса «Человек в истории. Россия – ХХ век», Международный Мемориал
Я уже писала о том, что в нашем подъезде проживало шесть сотрудников милиции (сейчас – полиции), из них только мой папа не был в командировке в Чечне, все остальные побывали.
Для Николая П. командировка была обычной поездкой. По его словам, он сидел в штабе и оформлял документы, ни в одном боевом выезде не участвовал, но все льготы получил, и доплату получает, когда вышел на пенсию.
А для Сергея О. командировка стала причиной болезни, из-за которой пришлось уволиться из органов. Он никогда не страдал эпилепсией, а после командировки, особенно после напряженной смены, вдруг начинались приступы. Он был водителем дежурной машины и однажды, во время приступа, стал виновником аварии. Начальство предложило написать заявление по собственному желанию. Уволился без пенсии – в возрасте, когда трудно найти работу. Сейчас смотреть на него больно: он опустился, живет случайными заработками, жена ушла, забрав дочь. Когда выпьет, рассказывает, как грузил на машину части тела бойцов, которые подорвались на заложенных боевиками минах.
В 2001 году 11 лихославльских милиционеров в составе сводного отряда Тверской области были направлены в Курчалой. Среди них был капитан Сергей Т.
Работа, обычная для милиционеров: проверка паспортного режима, зачистка аулов от боевиков, поиски «схронов» с оружием и наркотиками. Так как федеральные войска были выведены, то милиционеры остались без прикрытия. Поэтому боевики начали настоящую охоту на сотрудников милиции, убивая не только милиционеров, но и чеченцев, которые были лояльны к федеральной власти. Сергей Т. рассказал, что чеченку, которая предупредила о заложенной на дороге мине, позже нашли убитой.
Сергей руководил группой наших милиционеров, когда на блокпост напали боевики, которые стреляли не только из стрелкового оружия, но и из гранатометов. 8 часов шел обстрел. Контужен и ранен был Николай С., но пост не оставил, а продолжал вести бой. За этот бой он был награжден медалью «За отличие в охране общественного порядка».
Милиционерам под руководством капитана Сергея Т. пришлось отражать еще одну атаку. 23 февраля 2002 только металлическая решетка спасла их от прямого попадания в блиндаж, где они находились. Всю ночь шел обстрел под грозные крики «Аллах акбар!». У каждого милиционера приклад был обмотан резиновым жгутом, чтобы после ранения перетянуть рану и остановить кровь, а на крайний случай имелся один патрон «для себя». Всего за время его командировки 9 милиционеров были ранены.
В 2001 году прапорщик Юрий С. был направлен в командировку милиционером-водителем. Сначала был даже доволен, ведь его дело – только баранку крутить.
О нем я нашла публикацию в лихославльской газете «Наша жизнь». Зоя Соловьева, написавшая свою статью ко дню милиции, познакомила и с послужным списком Юрия, и рассказала о командировке, где он был ранен. Случилось это 2 декабря 2001 года, когда машина, которую вел Юрий, вблизи поселка Мескер-Юрт попала под обстрел боевиков. Кроме него в машине находились руководители Курчалоевского РОВД. Юрий погнал машину на большой скорости, чтобы боевикам было труднее прицелиться. Однако на выезде из стоящего на пути аула слева из кустов ударили очереди: сначала по колесам, потом выше, по ногам, чтобы ранить и взять в плен. Юрий С. получил огнестрельное ранение обеих ног. С простреленными ногами, истекая кровью и превозмогая боль, на ободах и резиновых ошметках вместо колес, он вывел машину из-под интенсивного обстрела и спас жизнь товарищей. За свой подвиг Юрий С. был награжден орденом Мужества (должна заметить, что свою награду он получил только в 2006 году, спустя пять лет после совершенного подвига).
Сергей С. дважды побывал в командировке, участвовал в боевых операциях. Был всегда подтянут, внимателен, всё свободное время проводил с женой и сыном. И вдруг, как снег на голову: умер от сердечного приступа. А ему не было и 40 лет. Его жена считает, что это командировки дали о себе знать, ведь всё, что происходило с ним и с его товарищами, он тяжело переживал.
С братьями С. мы живем в одном подъезде. Дмитрий С. был в Чечне более 10 раз, последний раз командиром отряда. Александр – 14 раз. Оба не видят в своей работе ничего необычного.
Удивительно, но мирная жизнь для них скучна и сложна – приходится контактировать с разными людьми, ладить с ними. В Чечне же, с оружием в руках, всё решается, по их мнению, просто. А в мирной жизни они теряются.
Александр С. признается: «Там легче. Может, я уже привык там. Я же там служил и в армии, и после армии много раз бывал. Просто там живешь своей жизнью! Приходишь с поста или приезжаешь с операции к себе в кубрик, одни и те же пацаны, одни и те же люди. Здесь надо о многом думать, а там всё решается просто. Приказали – выполнил! Выполнил – иди поешь, поспи. Вот и всё! А здесь бывает, что самый простой вопрос решить невозможно».
Дмитрий тоже во время разговора был немногословен, но согласился, что и его тянуло в командировки.
Последние годы братья в Чечню не ездят. Денег заработали, у каждого по трехкомнатной квартире, по дорогой машине, младший женат, семья ждет пополнения, казалось бы, можно спокойно жить, только не дает покоя осознание того, что из-за их командировок, умерла мама. Ее сердце не выдержало постоянной тревоги за сыновей. Ведь не успеет наговориться с одним сыном, который вернулся оттуда, а уже нужно провожать другого. Она часто приходила к нам, особенно когда не было сотовых телефонов и ей звонили из Чечни на наш городской телефон. Атеистка, она вдруг поверила в Бога, заставила своих мальчиков креститься, сама крестилась, по выходным ходила на службу. В своей комнате устроила настоящий иконостас, молила Бога увести беду от сыновей. Один из братьев признался, что если бы они были бы поумней, не ездили бы за адреналином в Чечню, не свели бы мать в могилу.
В отдельную главу я выделила свои беседы с родственниками тех, кто пережил службу и командировки в Чечню.
Муж Елены С. был отправлен в командировку как водитель (так в 2001 году требовалось по разнарядке). «Ничего хорошего от этой поездки не ждали, поэтому изо всех сил пытались отговорить от поездки. Использовали всё, что можно: и слезы, и помощь родителей, и болезни детей. Страх потерять любимого человека преследовал меня на протяжении всей командировки».
Елена пожаловалась, что связь была очень плохая, письма приходили редко. Последнее письмо от мужа пришло, когда он уже был дома. Она и о ранении мужа узнала чисто случайно. «А я уже в декрете была, пошла на наш местный рынок. Вдруг слышу, в очереди говорят о том, что в Чечне наши милиционеры под обстрел попали, есть убитые. Я онемела и слово сказать не могу. Почему-то подумала, что несчастье с Юрой произошло. Побежала в отдел, а мне в ответ: никакой информацией не располагаем. А по тверскому телевиденью объявили, что, действительно, наши попали в засаду. Не знаю, может из-за этого, может просто оттого, что нервничала, но попала в больницу. В общем, ребенка я потеряла. Врач сказал: “Мама выдержала, а ребенок – нет”».
После ранения мужа из госпиталя выписали на костылях, добирался до дома он самостоятельно. Повезло, что рядом в вагоне хорошие люди оказались, они ему и помогали, кто чай принесет, кто поесть купит на остановке, кто сигарет.
Мать Максима Б. очень переживала, узнав, что сын находится в Чечне. Поначалу она была спокойна, ведь сын служил в Туле, только волновало, что он стал десантником, как и мечтал.
Перед армией Максим женился, но как только он ушел служить, жена нашла другого мужчину. Его отпустили домой для оформления развода. И вдруг, как обухом по голове, Светлана Васильевна узнает, что сын написал заявление, чтобы его отправили в Чечню. За месяцы, которые сын был в командировке, она постарела, в 40 лет ее черные волосы поседели. Часто повторяла: вернется сын, и всё ему будет позволять, ни в чем он отказа не будет видеть. Была счастлива, когда вернулся! Максим привез из армии боевые, тогда это были 2 тысячи долларов. Она их вложила в очередную пирамиду, надеялась, что разбогатеет, но, как и другие вкладчики, осталась ни с чем. Потом плакала, что заработанные с таким трудом деньги не принесли пользы. Да и у сына жизнь не сложилась. Стал недоверчивым, с девушкой, которая ему в армию писала, расстался, долго не мог устроиться на работу.
Л. И., мать Максима Ш., – тоже выпускника нашей школы, очень переживала, когда узнала, что ее сына отправили служить в Чечню. Вместе с ней переживала за Максима и его молодая жена (свадьба была за несколько месяцев до повестки в армию). Сначала письма приходили регулярно, то матери, то жене, а потом – тишина.
Мать – в военкомат, там, как всегда, «ничего не знают», она в областной центр, и там молчат, правда, один из сотрудников заявил: «Что зря пороги обиваете? Езжайте сами, ищите сына».
Она так и сделала, собрала деньги на дорогу, купила продукты, взяла теплые вещи и отправилась в Чечню, по адресу, что на почтовом штемпеле. Оказалось, что части уже на том месте нет, кроме нее приехали еще матери, которым предложили опознать своих сыновей среди трупов. Л. И. заявила, что даже смотреть не будет, потому что уверена, что ее Максим жив.
Узнав, куда перевели часть сына, и заплатив деньги одному военному, поехала по новому адресу. Когда дорогой ехала, встретили колонну военных, ей показалось, что на одной из боевых машин – ее сын. Как потом оказалось, это действительно был он, их часть переводили на новое место службы.
Несколько недель Л. И. скиталась по Чечне в поисках сына, а когда нашла, то ей разрешили десять минут с ним поговорить, и в бой. Для Максима этот бой был роковым, он получил тяжелую контузию, последствием которой стали сильные головные боли и частые немотивированные приступы агрессии. А когда вернулся из армии, его ждало новое испытание: его жена попала в автомобильную катастрофу, получила повреждения, несовместимые с жизнью, и умерла. Прошло почти 20 лет, но Максим больше не женился, работает охранником, нередко его можно увидеть пьяным.
В период проведения активной фазы боевых действий в Чечне с декабря 1994 года по сентябрь 1996 года и с августа 1999 года по март 2004 года погибло 146 воинов-тверичан, все они занесены на памятные доски мемориала.
Прочитав еще раз воспоминания моих собеседников, совсем юных призывников и более зрелых милиционеров, я поняла только одно: в нашей современной России есть люди, которые в минуту опасности могут встать на ее защиту, а еще есть и то, что не всегда наша страна ценит тех, кто ее интересы защищает.
Мало того, что боевые выплачивали не всегда и не в полном объеме, мало того, что ни каких квартир прослужившие в горячих точках не получили, им еще и нередко приходится выслушивать циничные замечания в свой адрес, вроде тех, что слышали советские «афганцы».
Андрей Веселов служил в Чечне с 1998 по 2000 год. Участвовал в боях за Грозный, где необстрелянные мальчишки нередко становились мишенью для снайперов. Именно там был первый раз контужен, второе ранение получил уже в феврале 2000 года, потерял сознание, из ушей и носа потекла кровь, но когда сознание вернулось, попытался вытащить чеку из гранаты, чтобы подорвать себя, считая, что его несут «духи», а плен для солдата хуже смерти. И только услышав, как несущие его ребята начали ругаться матом, чтобы он не взорвал себя и их, понял, что среди своих. Самое тяжелое ранение было третье – осколочное по ногам. После госпиталя его демобилизовали. Обещанной квартиры не получил, а от льгот отказался сам, после случая, произошедшего в городе Вышний Волочек. Зная о льготах при проезде на транспорте, Андрей показал свое удостоверение кондуктору и услышал гневный окрик, который был слышен на весь автобус: «Такую книжечку можно в Москве в любом подземном переходе купить. Да на тебе пахать нужно, а ты мне платить не хочешь, фуфло какое-то в нос суешь!»
Почему такое возможно в нашей стране? За что мальчишки, которые в 18–20 лет видели смерть товарищей, да и сами могли погибнуть в любой момент, должны выслушивать подобное? Ведь в автобусе за Андрея никто не заступился!
В интернете я нашла книгу Александра Хвастова, члена Союза журналистов России, «Ребята, мы вас не забудем». Автор написал о своих земляках из Тамбовской области, но его слова подойдут и к моим землякам:
«О них вообще старается никто не вспоминать, дабы не обременять себя лишними рассуждениями. Но давайте не будем равнодушными. Помните о погибших. Берегите живых. Это пока единственное, что мы можем сделать, чтобы хотя бы на минуту остановить приближение предстоящей войны. В которой, к сожалению, могут погибнуть наши близкие…»
