публикация:
Стенгазета
Авторы: Алина Ворончихина, Анастасия Мельникова, на момент написания работы ученицы 10 класса школы №3п. Абан, Красноярский край. Научный руководитель Надежда Васильевна Калякина. 3-я премия XVII Всероссийского конкурса «Человек в истории. Россия – ХХ век», Международный Мемориал
Ссыльные декабристы В Сибири не было крепостных крестьян. Исключением была деревня Самойловка в Абанском районе, но подати собирали управляющие и отсылали князю Самойлову. Сам же он никогда не был в Сибири. Иногда дворяне приезжали в Сибирь в качестве чиновников Енисейской администрации, как, например, князь А. С. Волконский, управляющий Почето-Абанским переселенческим пунктом в 1907–1914 годах.
Но чаще всего дворяне попадали в наш район вопреки своей воле – в качестве ссыльных. Именно так оказались у нас декабристы Вениамин Николаевич Соловьев и Александр Евтихьевич Мозалевский.
Офицеры Черниговского полка были лишены дворянского звания и всех чинов и приговорены военным судом в Могилеве 22 августа 1826 года к ссылке «в каторжные работы вечно». Через 10 лет каторжных работ на Петровском заводе друзья были разлучены. Соловьев по указу 1835 года был сослан в село Устьянск Канского острога Енисейской губернии. Мозалевский по состоянию здоровья остался на Петровском заводе. О благородстве этих людей напоминает памятник на могиле Мозалевского на устьянском сельском кладбище. Вениамин Николаевич Соловьев привез умирающего друга в Устьянск, устроил на лечение в Канскую больницу, а потом его похоронил в Устьянске, поставив необычное для села гранитное надгробие на могиле. По известным источникам трудно восстановить, какими были отношения устьянских декабристов с местным населением. Но в метрической книге Устьянской церкви от 21 июня 1848 года есть запись, что В. Н. Соловьев присутствовал в качестве восприемника при крещении ребенка поселенца Минякина. Если местные крестьяне брали человека в кумовья, то есть в родню, то значит, считали своим земляком и достойным человеком. Князь Александр Сергеевич Волконский О князе Волконском, управляющем Почето-Абанским переселенческим пунктом в период столыпинской аграрной реформы, можно прочитать в книге С. В. Драпакова и Н. В. Калякиной «Становление Земли Абанской». В ней приведены воспоминания старожилов, собранных краеведами в 50–60-е годы ХХ века. Эту должность с 1905 по 1914 год занимал князь Александр Сергеевич Волконский.
Старожилы вспоминают о князе как о человеке высокообразованном и благородном. Так, он привез в Абан свою глухую мать, о которой заботился. Помогал многим абанцам материально.
Акзам Фаттахович Шамсутдинов, проживший в Абане 103 года, вспоминал, что Волконский дал денег на дорогу его отцу, чтобы тот съездил в Татарию выбрать там невесту и привезти ее в Абан. С именем Волконского связано строительство в Абане школы, церкви, больницы. «Литературные» названия деревень в нашем районе: Шар-Лермонтово, Пушкино, Чехово, Гоголевка, Тургеневка – это тоже его след. В Первую мировую войну он ушел добровольцем на фронт и погиб за Россию в 1914 году. Жена опознала его труп в братской могиле по фамильному кресту и привезла в Абан. Народная память сохранила картину похорон князя Волконского. Когда в Канске гроб сняли с поезда, то его уже ждали абанские жители, и всю дорогу от Канска до Абана (60 км!) траурная процессия сопровождала телегу с гробом. Этот факт можно считать красноречивым доказательством признания абанским обществом роли А. С. Волконского в истории района.
А в 2014 году Абанским муниципальным музеем были получены новые документы и фотографии, связанные с семьей князя Александра Сергеевича Волконского. В музее мы нашли фотографию похорон князя Волконского.
На новом кладбище он построил церковь Святой Лидии, где в склепе похоронил свою 3-летнюю дочь. Мы предполагаем, что существовало завещание, чтобы там похоронили и его самого. Возможно, когда-нибудь абанцы обозначат памятным знаком место захоронения Волконских в Абане. Екатерина Сергеевна Толстая В течение 8 лет краеведческий клуб «Земляки» вел поиски документов о судьбе отбывавшей ссылку в нашем районе внучатой племяннице русского писателя Льва Толстого графине Екатерине Сергеевне Толстой, умершей в 1975 году. Найдены были документы о принадлежности ее к роду Толстых, ее старинные фотографии, которыми она «расплачивалась» (как и фамильными тарелками с графским гербом) за помощь в ведении домашнего хозяйства. Нашли и ее могилу, долгое время стоявшую безымянной.
Мы до сих пор продолжаем сбор воспоминаний о жизни графини Толстой в Абане. Старожилы рассказывают, как Екатерина Сергеевна, работая в Абанской прокуратуре простым секретарем, помогала грамотно «вести дела» работникам прокуратуры, а обычным абанцам помогала оформлять судебные иски.
В поисках информации о князе Голицыне мы записали воспоминания Тамары Петровны Московой; она рассказала, что у ее сына Андрея хранится книга «Слепой музыкант» В. Г. Короленко с личной подписью графини Толстой. Графиня пообещала, что если он закончит 3-й класс на одни пятерки, то она сделает ему подарок. Так он получил эту книгу. «С пенсии Екатерина Сергеевна всегда покупала детские дорогие книги и конфеты, которыми угощала встречных ребятишек. У нее всегда в карманах лежали дорогие шоколадные конфеты. Ей их в посылках присылала из Москвы няня», – вспоминает Тамара Петровна. Тамара Петровна жила с сестрой, которая работала в райкоме КПСС, она-то первая и привела Екатерину Сергеевну в их дом. «С первой встречи я обратила внимание, как графиня грамотно говорила, как прямо сидела, спину ровно держала. Внешне даже походкой выделялась, и была очень образована. С ней многие учителя общались. Ее соседи старались позвать на обед. Не отказывалась, но ответно в гости к себе не звала. Признавалась, что даже кисель у нее клецками получался. Не чуралась и простых людей. Абанцы умели помочь. Ее огород граничил с огородом Красногоровых, которые для нее и картошку растили, и избу белили. А Мелентина Даниловна была классной портнихой, шила платье Екатерине Сергеевне». Нина Александровна Афанасова Нина Александровна Афанасова, хирург с французским медицинским образованием, сотрудница Ленинградского онкологического института, тоже отбывала ссылку в нашем районе – об этом рассказано в книге ее воспоминаний. Она вернулась из эмиграции в дни убийства Кирова, когда начались аресты «чуждых элементов».
Молодая женщина жила ожиданием встречи с Россией, «мечтала о возвращении на родину», «готова была расцеловать пограничника», спешила «побыстрее попасть домой, увидеть маму, Тамару, друзей».
Но чтобы получить паспорт с ленинградской пропиской и устроиться на работу ей пришлось проявить настойчивость и много усилий. Придирались ко всему, связанному с ее дворянским происхождением: «диплом не заверен Советским консульством в Париже», «горздрав не может предоставить вам работу на основании иностранного диплома». Ей предложили сдать государственные экзамены вместе со студентами 5-го курса при одном из мединститутов Ленинграда». Готовилась к экзаменам, проходила акушерско-гинекологическую практику со студентами, «ездила в далекое Полюстрово в Онкологический институт, смотрела на операции», устроилась (деньги уже заканчивались) на работу в московской районной поликлинике. Экзамены Нина сдала на «отлично» и ее сразу зачислили в штат Онкологического института. Но и ее настигли репрессии. В поселок Почет Абанского района она приехала, уже пройдя тюрьму и лагеря. И здесь опять встретила недоверие: в больницу взяли медсестрой, потом из-за доноса понизили до санитарки. Тем не менее, «санитарка» нашла в себе смелость оперировать лесоруба с разбитой головой. Своей самоотверженностью Нина Александровна заслужила признание сибиряков и добрую память о себе.
Продолжение следует
